Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
– Юр, - протягиваю ему билеты, потому что понимаю, я не смогу принять такой дорогой подарок. – Не надо. Я ведь… я ведь правда не буду с тобой, а сейчас, я чувствую себя так, будто что-то должна тебе взамен.
– Ты и должна, - говорит он, и прежде чем я отвечу, добавляет: - по одной открытке из каждого города, где будешь. Ты можешь не звонить мне, не общаться, ты можешь даже внести мой номер в черный список. Но пообещай, что будешь писать мне письма.
– Они не стоят шестьсот семьдесят тысяч, - качаю головой.
–
Юра перехватывает мою руку, сжимает своими пальцами - большими, шершавыми – мои, так что билеты оказываются плотно зажаты в ладони и улыбается. Своей фирменной, бесшабашной улыбкой.
– Не думай об этом Рит. На самом деле у нас вышла честная сделка. Ты подарила мне мечту, я в ответ готов подарить тебе целый мир. Поверь, моя девочка, ты стоишь куда больше.
Глава 44. Стас
– Я выписываюсь.
– Отличные новости, - этот психолог еще и лыбится! Психолог или психопат? Нужно проверить, есть ли у него диплом, не уверен, что Рита заморачивалась такими деталями.
– За мной уже приехали.
Уверен, держать меня здесь не имеют права. Я не сумасшедший, и не представляю угрозы для жизни окружающих. В центр помощи приехал добровольно и уехать отсюда тоже могу, когда посчитаю нужным. По крайней мере, так мы договаривались с Вернадским, иначе я бы просто не подписал документы, которые мне подсунул этот типа профессор.
В мозгах он, видите ли колупается.
И что-то втирает мне про комплексы и компенсацию физической немощи.
Если б не охрана в центре, я бы ему так компенсировал по роже так, что мало не покажется!
Но вынужден терпеть, потому что знаю не только свои права, но и с перечнем обязанностей успел ознакомиться. Там, на свободе я могу организовать Вернадскому куда больше проблем чем здесь, тупо просрав свой ресурс на драку.
– Верните мне мои телефон и документы.
Игорь Борисович думает всего секунду. На его тупом, лишенном эмоций лице, ничего нельзя прочитать. Что он сейчас думает, какой ход сделает? Не знаю, да и по хер, потому что я возвращаюсь домой.
– Телефон, - напоминаю я.
– Конечно, - тянет Вернадский и, развернувшись на кресле, катит к высокому сейфу в углу кабинета. Нажимает какой-то код и достает из ячейки под номером пять небольшую коробочку без крышки.
В ней виднеется корешок моего паспорта и кожаный чехол айфона.
– Могу я узнать, в чем причина вашего поспешного отъезда?
Не можешь. Потому что я не хочу объяснять тебе, дураку, до чего ты непригоден в профессии. Ладно, когда я просто рассказывал о своей жизни, а этот типа психолог меня слушал, было еще терпимо. Потом, когда он стал задавать наводящие вопросы, формулируя их таким образом, чтобы в ответах оказывался виноват один только я – дело шло сложнее. Но добили меня его диагнозы. Компенсация, мать его! Нарциссический синдром, чтобы это
– Так вы можете сказать, на каком этапе разладились наши отношения?
Могу. Но не хочу тратить силы на какого-то придурка, и потому бросаю коротко:
– Я больше не нуждаюсь в вашей помощи.
– Что ж. Мне жаль, но я правда не могу вас держать здесь против вашей воли. Скажите, вы собрали вещи?
Нет, конечно! Потому что не был до конца уверен, что так быстро уеду отсюда. Я вообще не планировал ничего такого, пока не увидел на подъезде к центру машину Саргсяна. Его самого сюда, конечно, не пустили. Но судя по знакам, которые мне подавал друг, я должен был как можно скорее связаться с ним.
Как, если телефон лежит в сейфе этого Вернадского, а звонки домой находятся под строжайшим запретом?!
Но раз Гева приехал, значит, случилось что-то серьезное. И потому я вынужден закончить свой отпуск и вернуться обратно. И никакие вещи я не собирал, лежат, как лежали в номере.
– За моим чемоданом заедет сын. Сейчас у меня нет на это времени.
– Понимаю, - отчего-то улыбается докторишка и протягивает мне папку с документами и телефон. Вырываю из его рук свое имущество.
– Прощайте, - говорю с нажимом и сталью в голосе.
– До скорого свидания, - лыбятся мне в ответ.
Ага, как же! Не будет у нас никаких свиданий, господин Вернадский. А будут суды и разоблачающие статьи о вашей шараге!
Я накручиваю себя до такой степени, что на улицу выхожу с желанием с кем-нибудь посраться. Чувствую, как снова начинает дергаться правый глаз, это вернулись тики, от которых я избавился во время отдыха. Думал, что навсегда, оказалось, что на пару недель. Ничего, высплюсь дома и полегчает.
На пункте КПП меня ждет охрана, показываю пропуск, и, наконец, выхожу на свободу.
Саргсян снова сигналит мне. Вскидываю голову, прикрываю глаза, чтобы не слепили фары, и иду к тачке.
И только отъехав на приличное расстояние, я снова начинаю дышать.
С одной стороны в этом центре или как правильно назвать место моего заточения, было неплохо. Я отдохнул, отоспался, прочитал несколько книг, занялся, наконец, здоровьем, благодаря чему выгляжу гораздо лучше, чем раньше. Типа как в отпуске побывал.
Но тогда напрашивается логичный вопрос, не проще ли было слетать в обычный отпуск? Без всей этой срани в виде анонимности и отсутствия связи с миром?
Кстати о связи, прошу у Гевы шнур, чтобы зарядить телефон. После такого долгого отсутствия я жду больше сотни пропущенных и столько же сообщений в разных чатах, но когда экран загорается белым, ничего не меняется. Жду еще минуту, пока не понимаю - мне никто не звонил.
Рита, Коля, даже Юра - согласен. Они знали, где я, и как со мной связаться. Но остальные? Подчиненные, родственники, друзья, тот же Геворг? Смотрю на сосредоточенное лицо Саргсяна и не догоняю.