Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
Несколько пропущенных, часть от подрядчиков, часть с неизвестных номеров, больше похожих на спам. Мне даже Эмма не звонила! Та самая Эмма, которая полгода вилась ужом, лишь бы ее я ее заметил. И после того, как у нас все случилось, пропала?
Бред.
Бред же!
Неужели всем настолько на меня плевать? Получается, никого, кроме Саргсяна и не осталось? Все остальные предали? Только он, мой старый товарищ, приехал, чтобы достать меня из заточения?
А кстати, как он узнал, что я в это самое заточение попал?
Снова
Неужели Рита проболталась? Да нет, она не могла… И не Юрка. Ну и не на сына же думать, в самом деле?
– А как, - тихо хриплю я, но в последний момент трушу, не решаюсь задать свой вопрос, - как там дела в Москве?
– Потихоньку. Пробки.
– Значит, ничего с моего отсутствия не поменялось.
– Ну, как сказать, - ухмыляется Гева. И в этой его ухмылке мелькает что-то зловещее.
– Как дома? Как Аника?
– О, чудесно, просто чудесно, - его голос звучит до неестественного бодро, - у нас с джаной не иначе как второй медовый месяц! Ходим за ручку и созваниваемся каждые пол часа. Вот как раз, пока тебя ждал, звонила, велела привет передавать.
??????????????????????????
– Ага. Ну и от меня ей тоже.
– Разумеется.
Я не понимаю, в чем причина такого поведения Саргсяна. Обычно он ведет себя иначе.
Я не хочу говорить с Геворгом в таком тоне. Отвлекаюсь на телефон, но пустой экран снова напоминает, что я оказался никому не нужен.
Несколько минут едем молча, но потом у меня сдают нервы, и я снова начинаю диалог.
– Поедете куда-нибудь на Новый год?
– Куда-нибудь поедем. Туда поедем, сюда поедем. Наверное, на необитаемый остров, чтобы никого кроме нас с джаной там не было, такая вот романтика. – И, кинув на меня быстрый, нечитаемый взгляд, спрашивает: - А ты?
– А что я? Я буду на фирме, работать, развивать, восстанавливать.
Гева запрокидывает голову вверх и начинает ржать как припадочный. Первую секунду я смеюсь вместе с ним, но быстро беру себя в руки. Это глупая реакция. У меня инстинкт, а у него что? Истерика?
Отсмеявшись, Саргсян вытирает выступившие слезы:
– О, за это не переживай. Все что надо тебе уже и развили, и завили, и состригли, и подравняли.
– Кто же?
– Как кто? Твоя жена.
Каменею лицом. Шея, как несмазанный маслом механизм, перестает двигаться, отчего я не могу повернуть голову и посмотреть на Саргсяна.
– О чем ты? – смысл слов Геворга доходит до меня не сразу. Но так даже лучше. Боюсь, получи я всю информацию залпом, просто охренел бы от того звездеца, который себе устроил.
– А ты не знаешь, - смеется Гева. – Маргарита Сергеевна, да-да, по-другому никак, навела свои порядки в твоем Теплокомплексе, уволила всех лохов, которых ты туда привел, остальных перевела на новый договор и сидит себе, как мышка, денежками шуршит. Я тебе даже завидую, брат. Такую бабу отхватил!
Сглатываю.
Все, что говорит Саргсян ложь. От первого до последнего слова. Моя Рита мягкая и покладистая. Немного скучная. Типичная училка. Она… никогда бы не смогла управлять такой конторой как Теплокомплекс. Даже с помощью Юры и Коли, она бы просто не справилась. И конечно, в ней нет того честолюбия, чтобы ломать чужое и строить что-то свое. Женщины устроены иначе. Они не завоевывают, они облагораживают то, что им дали мы – мужики.
– Спасибо, - цежу я. Не хочу показывать, что слова Саргсяна меня задели. – Значит, тем радостнее будет вернуться обратно, зная, что моя фирма была в надежных руках.
– А тебя там кто-то ждет?
– Продолжает веселиться этот клоун. – Стасон, очнись, ты серишь! Говорю тебе, Рита подмяла под себя всех, включая Юру! Тот даже на звонки мои не отвечает. Коля вообще в городе не показывается. Приезжает пару раз в неделю и все. Всем управляет твоя жена, и делает это так, что про тебя там вообще забыли!
– А моя команда?
– Нет никого, она всех уволила!
– И Эмму?
Сам не знаю, зачем это спросил. За время пребывания в санатории я много думал о своей секретарше. Анализировал, как и почему мы с ней сошлись. Какие потребности закрывали своими встречами. Эмма искала себе покровителя, а я живую, горячую, жадную до секса женщину. В этом союзе все было понятно, каждый из нас честно отыгрывал свою роль. И сейчас, когда Эмма перестала быть мне нужна, я считаю нечестным просто выбросить ее на улицу. Я даже думал назначить той какое-то содержание, пока она не найдет новую работу.
– Ты волнуешь об Эммочке?
Перевожу удивленный взгляд на Саргсяна. Раньше тот не позволял такую фамильярность по отношению к моей любовнице.
– Не смотри так, Эмма моя давняя подруга, и, клянусь, у нее все хорошо. Живет за городом, дышит свежим воздухом, коров доит. А что, там, где она сейчас, больше нечем заняться, так что пускай разминает руки, полезный навык, если она снова вернется к старым придуркам вроде тебя и меня.
Пропускаю последнее мимо ушей.
– Она что-то просила передать? – Это глупо, но я продолжаю цепляться за какие-то остатки своего прошлого. Там где у меня есть успешная фирма, умница жена и красавица любовница. Я еще не верю, что потерял все это.
– Стас, ты совсем олень? Эмма ничего не просила тебе передать, потому что Эмме на тебя насрать с высокой колокольни, не ты так другой, она бы легла под любого, если бы я ее об этом попросил!
– А ты просил?
Молчит. Смотрит не на меня, а на дорогу. На проносящиеся мимо машины, на свет фонарей, на людей на переходе. Те застыли возле светофоров и стояли, не шевелясь. Как каменные статуи. Как мертвые.
Один я продолжаю быть живым.
– Геворг, зачем ты забрал меня? Зачем говоришь все это?