Вера
Шрифт:
— Вер, я тоже на это надеюсь, — переводит на меня задумчивый взгляд Васька и улыбается. Я почему-то тушуюсь. Как-будто он мне только что предложил родить ему ребенка. Но это же всего лишь моё разыгравшееся воображение. Василий явно ничего такого не имел ввиду.
Сашка выбирает себе обычный пломбир. А Павлик облизывается на шоколадное и клубничное. Василий смеётся над метаниями моего неуёмного сына и в итоге покупает оба.
— Ты в курсе, что ты сейчас для него вроде кумира? — смеюсь.
— Правда? Всего-то надо было купить
— Для Павлика да. С Сашкой сложнее. Он у нас очень рассудительный.
— Значит старший не только внешностью в тебя пошёл, но и характером.
— Да, все так говорят.
— А Пашка такой же шубутной, как Игорь. И внешне от него много взял.
— Ага. Но это всё неважно. Обоих люблю бесконечно, — с обожанием смотрю на своих сыновей. Мальчишки с упоением поедают лакомство и не обращают на нас никакого внимания.
— Всегда знал, что из тебя получится отличная мать.
— Спасибо, — перевожу взгляд на носки своих туфель. Меня всегда смущает откровенная похвала.
— Пацаны, а как вы смотрите на то, чтобы покорить местные аттракционы?
— Да! — снова визжат в оба голоса мои парни. И мы бредём в конец парк. Именно там располагаются развлечения ещё советских времён. Парк давно не обновляли, но детей это не останавливало. Ребятня с радостью катались на воздушных каруселях, вращались на виражных самолётах, покоряли Тройку и замирали от высоты на Панорамном колесе.
— Хотим вон на те, — с энтузиазмом сыновья тыкали пальцем на крутящийся длинный гриб с качелями на длинных цепочках по кругу.
— Не вопрос. Стойте здесь, а я схожу за билетами.
Василий действительно вернулся быстро, Павлик как раз доел второе мороженое и я оттирала носовым платком его перепачканное лицо. Через минут пять сыновья уже летали над землёй, заливая всё вокруг своим звонким смехом. Мы с Василием решили немного прогуляться вокруг. Ведь несколько минут у нас точно есть.
— Вер, я понимаю, что это не моё дело. Но у меня все-равно в голове не укладывается, как можно было отказаться от тебя и от таких классных пацанов.
Вздыхаю. К горлу вновь подкатывает колючий ком от неприятных воспоминаний. Совершенно не хочется чернить Игоря перед глазами нашего общего друга. Но молчать больше нет сил. Хочется выговориться, хочется, чтобы послушали, пожалели, поняли. И возможно даже обняли. Собираюсь с духом и начинаю свою исповедь.
— Я сама от него ушла.
— Ты? — удивляется мой коллега.
— Да, — закрываю глаза, вновь воскрешая болезненную картину.
— Почему?
— В тот день ко мне приходила его любовница. Мальчишки были тогда в школе. Они ничего не видели. И до сих пор не знают, почему мы здесь. Так вот. Оксана, так зовут любовницу, сказала, что вот уже больше года спит с моим мужем. И всё продолжалось бы дальше. Но недавно она родила, — сипит мой голос. Грудь стягивает, словно канатом. Не отболела я эту ситуацию, не отпустила. — Теперь у Игоря
Замолкаю. Василий подходит ближе и обнимает. Рука нежно гладит меня по спине, отчего тело начинает расслабляться. Пару соленых капель падают на его кожанку.
— Она дала мне адрес, и я своими глазами видела эту милую идиллию, — продолжаю я. — А потом побросала вещи в сумку, схватила сыновей и первым же поездом уехала из Саратова. Так что по факту, это я от него ушла.
— Ты даже с ним не поговорила? — доносится мне мужской голос в затылок.
— Нет. Да и о чем? — отстраняюсь от теплого мужского плеча, понимая, что в любой момент могут подойти мальчишки и тогда придётся отвечать на неуместные вопросы.
— Ты права. Вер, это ужасно. Никогда не думал, что Игорь способен на такую подлость.
— Я тоже, — смахиваю непрошенные слезы, — я тоже.
— И что ты намерена делать?
— Всё просто. Жить дальше. Растить сыновей.
— А с Игорем?
— А что с Игорем? У него всё хорошо. Новая семья, жена, даже новый сын. Кстати, надо будет у Давыдова отпроситься на следующей неделе и сходить в ЗАГС. На развод подать.
— Может ты и права. Но поговорить всё же стоило.
— Пока не могу. Как представлю их вместе, сидящими на лавочке в обнимку, так плохо становится. Хоть вой. Вась, не готова я к разговору с Игорем.
— Прости, что заставил вновь пройти через всё это. Мне даже представить себе трудно, что ты тогда испытала.
— И не надо, Вась. Это моя боль, моё испытание.
— Вер, просто хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь обратиться ко мне. По любой просьбе, даже самой пустяковой.
— Спасибо, — шепчу я, чувствуя, как мне становится немножечко легче.
— Мама! Это был так классно! — в унисон кричат мои мальчишки и лезут обниматься.
— Мам, ты плакала? — хмурится Саша.
— От счастья, сынок. От счастья, — улыбаюсь и провожу ладонью по его лицу, так похожему на мое.
11.
Дочитываю последние страницы о том, как Элизабет становится полноправной хозяйкой Пемберли и по совместительству женой Дарси. Откладываю роман Остин, а в груди разливается приятное тепло из-за счастливой концовки.
Мозг срочно требует добавки. Но с собой я больше ничего не взяла. Перевожу взгляд на компьютер и натыкаюсь на ярлык с косынкой. Понимаю, что играть мне совсем не хочется. Надоело. А вот книги не надоедят никогда.
Сегодня понедельник и по расписанию у Давыдова совещание у Главы. Катя говорит, что такие собрания надолго. Минимум часа на три. Нужно обсудить все рабочие вопросы на неделю вперёд. Поэтому всё это время пытаюсь себя чем-то занять. Книгу дочитала, чай с пряниками попила, с мамой созвонилась. Даже с Инкой успели потрещать. Добралась до цветов на подоконнике. Пустых бутылок я не нашла, поэтому прямо из своей кружки поливаю офисные растения.