Веренианские Львы
Шрифт:
Зверь издал угрожающий гортанный рокот. Сэм медленно опустил флягу. Он так же медленно потянулся правой рукой к голени. Рептилия зашипела, широко раскрыв пасть и демонстрируя длинные зубы. Уэллер коснулся рукояти ножа. В ту же секунду баурузух оттолкнулся задними лапами. Рука Сэма дёрнулась. Клинок шелестнул в ножнах. Подняв в воздух горсть гнилых листьев, хищник перемахнул через ручей. Он повалил Сэма на спину. Уэллер рефлекторно ударил ножом в заднюю сторону шеи. Лезвие соскочило, не пробив жёсткие остеодермы. Баурузух поставил лапу на грудь своей добычи и, прицелившись в незащищённую голову, клацнул челюстями.
— Пошёл ты! — выкрикнул Сэм, выставив перед собой левую руку.
Зубы крокодиломорфа соскользнули. Он не мог прокусить маскировочные пластины. Однако рептилия начала сильно сдавливать руку Уэллера. Из-под зубов послышался
Ручей окрасился в красный…
Джошуа присел в тени полуразрушенного дома и на минуту прислушался. Убедившись, что поблизости никого, он тихо поднялся на крыльцо и перешагнул порог. Это был простой домик, в котором могла жить любая семья в Берниции. На стенах висели обои с цветастым узором, подоконник занимали горшки с растениями, на кухне царил порядок, в то время как гостиную поглотил хаос из разбросанных детьми игрушек. В коридоре висели живые фото. На первом снимке мальчик стоял на берегу перед отцом и держал за хвост приличную рыбину. Улов дёргался, а ребёнок всеми силами старался не выпустить добычу. Отец посмеивался, но в его взгляде виднелась сдержанная гордость. На следующей фотографии двое ребятишек распаковывали подарки. Старший так удивился содержимому коробки, что мог лишь переводить округлившиеся глаза с брата на оператора. Младший же держал в руках непонятную штуковину и прыгал от радости, глядя на подарок.
Джо улыбнулся краем рта, но рассматривать остальные фото не стал. Он прошёл через гостиную в коридор, миновал ванную и поднялся по лестнице. Второго этажа практически не было. Заваленный гипсокартоном пол и кусок торцевой стены — вот всё, что осталось от спален и кладовой.
Рикс включил наводчик и высунулся из-за укрытия. Кругом лежал мусор и обломки, окна в некоторых домах вырвало вместе с рамами, а когда-то ухоженные участки превратились в месиво из сломанных веток и разорванных цветов. Упавший столб перекрыл дорогу, водители бросили свои машины, даже не закрыв двери, но трупов снайпер не видел, а в некоторых домах по-прежнему горел свет. Складывалось впечатление, что город получил меньший урон, чем база, с которой шёл Джо. Он предположил, что дело в размерах. Если удар был один, то он мог прийтись на центр, а вот до пригорода могли дойти лишь остатки ударной волны и осколков.
— Джошуа, — вышел на связь Арут. — Возвращайся, у нас привал.
— Есть.
Что-то было не так. Дорм не планировал останавливаться, пока не дойдёт до госпиталя или городского гарнизона, но приказал остановиться ещё до того, как увидел пригород. Да и голос его звучал как-то сдавленно.
Джо спустился на первый этаж, прошёл в прихожую и, бросив взгляд на разбросанные игрушки, вышел за дверь. Он перемахнул через покосившуюся ограду и скрылся в беннеттитовой чаще.
Тишина и всеобщая подавленность нисколько не удивили Рикса, когда он добрался до остальной группы. Однако он насторожился, когда понял, что никто не сидел, а некоторые сняли свои головные уборы — одни просто сжимали свои кепки и панамы в опущенных руках, другие прикладывали их к груди. Джо проследил за взглядами собравшихся и увидел яму. Вырытая сапёрными лопатками могила уже закапывалась. В дороге они похоронили десятерых, но в этот раз Дорм закапывал сам. Значит, умер Дотс.
Джошуа снял шлем и, протискиваясь через толпу, захотел подойти к другу. Дорм заметил движение и послал Джо предостерегающий взгляд,
— Смерть — это неизбежная часть любой войны, — начал Дорм. Собравшиеся приподняли головы. — Генерал-лейтенант Дотс был моим командиром, товарищем, наставником и другом. Он сражался в этой войне с её первых дней и никогда не переставал верить в победу. Эта победа оставалась его единственной целью все эти годы. Он шёл к ней сквозь пот и кровь, сквозь грязные окопы и мокрые джунгли. Он знал, что однажды небо над Веренией станет мирным. Он знал, что её леса и поля перестанут гореть. Знал, что среди рек и гор стихнут выстрелы! — Некоторые из присутствующих выпрямились. Их взгляды стали твёрже. — Генерал Дотс знал, что наступит день, когда на Верении воцарится мир! Так давайте же приблизим этот день! Мы явимся за дейрийцами, как ужас в ночи! Страх сожрёт их сердца и заставит молиться всем богам сразу! Они пожалеют о том, что напали на нас, а ваши гневные лица будут приходить к ним в худших кошмарах! — Глаза Джо стали шире, рот слегка приоткрылся, а сам он вытянулся словно струна. — Путь к победе не будет простым. Но он не будет и долгим. Я верю в вас и вашу отвагу! Соберитесь с силами, ведь впереди у нас последний рывок!
Из толпы послышались одобрительные возгласы. Некоторые подняли к небу кулаки. Дорм дал команду готовиться выступать, и бойцы засуетились.
— Речь что надо, — подошёл Джо. — Соболезную.
— Спасибо. Но речь была никудышная.
— Да брось, Дорм, она подействовала. — Джо посмотрел на собирающихся бойцов. — Они приободрились.
— Рад слышать, — сказал Арут. — Нашёл что-нибудь?
— Тебе не понравится. — Джо надел шлем. — Похоже, город тоже бомбили. Не знаю, есть ли теперь смысл туда идти.
— Пока тебя не было, радист поймал сигнал. Остатки гарнизона прикрывают гражданских в космопорте. — Дорм тоже надел шлем, теперь ему не нужно было внушать уверенность одним лишь взглядом. — Мы пойдём туда и ударим по врагу с тыла. Прикроем гражданских и перегруппируемся. Будем надеяться, что у них больше информации, чем у нас.
Откашлявшись речной водой, Уэллер выбрался на берег и обернулся. Туша баурузуха так и осталась лежать на отмели. Поток слегка толкал хвост и переднюю лапу хищника, но в остальном крокодиломорф оставался неподвижным. Сэм прокрутил в голове произошедшее. Он сам удивился тому, как ткнул ножом в открытую пасть. Ему повезло пробить гортань и попасть прямо в сонную артерию. Уэллер взглянул на предплечье, оргстекло треснуло, а электропроводящий гель обильно сочился наружу, приводя наруч в негодность. Если бы бой затянулся, баурузух однозначно убил бы Сэма.
Опасаясь, что на запах крови сбегутся другие хищники, Сэм надел шлем и побрёл дальше. На всякий случай он срубил прямую полутораметровую ветку кордаита и на ходу обстругал конец. Он обвалял свой кол в грязи, чтобы оголённая древесина не выделялась, и стал опираться на тупой конец, позволяя правой ноге отдохнуть.
Пошёл дождь. Ветви пальм и папоротников тоскливо склонились к земле. Ливень звонко молотил по широким листьям и пластинам костюма. Уэллеру пришлось выключить активные наушники, чтобы не оглохнуть. Он насквозь промок и озяб. Сухая листва смешалась с землёй и образовала едва проходимую кашу. Хлюпая при каждом шаге, Сэм продолжал идти по размытым следам. Благо не было необходимости смотреть под ноги, прошедшая в этих местах группа оставила после себя настоящую просеку.
Дойдя до узенького ручейка, Уэллер замер. Сразу за полутораметровой лентой воды начинался выжженный лес. Не уцелел даже листочек. Вдаль можно было смотреть на многие сотни метров — неслыханная роскошь для джунглей. Обугленные стволы косились, словно трава на ветру, почерневшие корни торчали из земли, а под слоем отсыревшего пепла вырисовывались очертания чьих-то костей.
Перед глазами Сэма пронеслись сразу все места Верении, в которых он побывал. Если его память полнилась цветущей зеленью и кишащими жизнью лесами, то воображение показывало, как планета тонет в огне. Разум рисовал охваченные пламенем леса, выжженные до голой земли холмы, опустошённые поля и покрытые пеплом горы. Небо, затянутое чёрными от сажи тучами, иссохшие моря, льды южного полюса, окончательно растаявшие и оголившие многовековые скалы.