Верховная жрица
Шрифт:
Я не более чем его шанс на искупление.
От этой мысли я отстраняюсь.
— Спасибо, но мне нужно освежиться. Ты не против подождать в гостиной? — Я избегаю встречаться с ним взглядом, когда обхожу его и направляюсь в ванную. — Или ты можешь пойти к себе домой. После душа я планирую приступить к работе.
— Я переехал в комнату рядом с твоей, — бормочет он, заставляя меня остановиться.
Я оборачиваюсь.
— Ты переехал?
— Да. Я не отойду от тебя ни на шаг.
— Оу. — Я поворачиваюсь обратно к ванной. — Хорошо. —
— Не запирай дверь, — напоминает он мне, а я в ответ бормочу: — А ты не входи.
— Пока ты там одна и не кричишь, тебе не о чем беспокоиться.
Когда я закрываю дверь, мне кажется, что я слышу его смех. Я снова открываю ее, но Найта уже нет.
Должно быть, мне это померещилось.
Глава 15
?
Найт
Я проверяю комнату, в которой буду жить, и, обнаружив у изножья кровати свою спортивную сумку, расстегиваю молнию и роюсь между тремя автоматами, Beretta и Glock в поисках свежей рубашки и брюк-карго.
С тех пор как я начал искать Ронни, я часто переезжаю с места на место, и никогда не стремился к тому, чтобы прочно обосноваться в одном месте.
У меня не было причин обзаводиться домом.
Я застегиваю молнию на сумке и иду в ванную комнату. Я кладу чистую одежду на стойку и вытаскиваю пистолет Heckler & Koch, который был спрятан за поясом моих брюк.
По привычке я извлекаю магазин и проверяю, заряжен ли он, прежде чем вставить его на место. Я кладу оружие на стойку и приседаю, чтобы достать нож K-Bar, который спрятал в правом ботинке.
Я поднимаю руку и кладу нож рядом с пистолетом, после чего начинаю снимать ботинки.
Пока я раздеваюсь, мои мысли возвращаются к Кассии. Это так чертовски печально, что она не может оплакать свою семью. Все горе, которое она пережила, просто сидит внутри нее. И неизвестно, к какому исходу это приведет: ожесточит ее, или сломает.
Я не хочу, чтобы она ожесточилась, как я.
Когда Кассия находится на работе, она может быть настоящей крутой королевой, которой ей и положено быть. Но когда мы дома, я всегда готов обеспечить ей тот комфорт, в котором она нуждается. Надеюсь, это поможет ей найти время для скорби.
Я включаю краны и, как только вода нагревается, встаю под струю. Не теряя времени, я моюсь, а через несколько минут выхожу из душа и беру полотенце.
Вытеревшись насухо, я быстро надеваю чистую рубашку и брюки-карго. Когда я надеваю ботинки, то слышу голоса и хватаюсь за оружие.
Я выбегаю из спальни и врываюсь в коридор.
Тетя Кассии испуганно вскрикивает, а мужчина, одетый в униформу острова, замирает; его глаза расширяются, когда он смотрит на меня.
— Ты доведешь меня до сердечного приступа, — смеется
— Извините, мэм, — бормочу я.
— Зови меня Мариной, — предлагает она.
Я киваю, затем представляюсь ей:
— Линкольн Найт.
— Рада официально познакомиться с тобой, Линкольн, — говорит она. Ее глаза, такие же карие, как у Кассии, изучают мое лицо. — Позволь мне показать этому любезному человеку, где оставить мой багаж, а потом я приготовлю нам чай.
Хотя я и не пью чай, я киваю.
Пока Марина проводит сотрудника в свою комнату, я иду в спальню Кассии. Остановившись возле шкафов, я слышу, как в душе течет вода.
Отныне я буду ждать, пока она закончит, прежде чем самому принимать душ. Так я смогу обеспечить ей безопасность, когда она будет находиться в ванной.
Мысль об обнаженной Кассии заставляет меня вспомнить об инциденте в больнице. От образа ее сексуальной попки, гладкой оливковой кожи и грудей мой член напрягается, но затем я слышу слова Марины:
— Большое тебе спасибо.
У меня мгновенно пропадает стояк, и я пользуюсь моментом, чтобы засунуть нож в ботинок, а пистолет – за пояс брюк.
Я медленно подхожу поближе к двери и наблюдаю, как Марина провожает сотрудника к выходу.
— Хорошего дня, Хорхе, — говорит она дружелюбным тоном. Направляясь на кухню, она замечает меня и улыбается еще шире. — Не стой столбом, Линкольн. Пойдем, выпьем чаю, пока я не умерла от жажды.
Я иду на кухню и, наблюдая, как она готовит чай, начинаю чувствовать себя неловко.
Марине на вид лет пятьдесят пять, и в ее волосах уже пробиваются седые пряди. Морщинки от смеха на ее лице говорят о том, что она часто улыбается.
Кассия, должно быть, унаследовала свою красоту от матери, потому что уж точно не от Илиаса.
— Расскажи мне о себе, — вдруг говорит Марина.
— Мэм? — вырывается у меня, и в голосе появляется нотка нервозности, к которой я не привык.
— Марина, — поправляет она меня. Она оглядывается через плечо, а затем спрашивает: — Как вы с моей племянницей познакомились?
— Это долгая история, которую я расскажу в другой раз, — внезапно говорит Кассия, подходя ко мне сзади.
Спасибо, блять. Я так долго пробыл в компании преступников, что забыл, как общаться с нормальными людьми. Особенно с такими, как дружелюбная, но любопытная тетя Кассии.
— Хочешь чаю? — Спрашивает Марина Кассию.
— Кофе, — отвечает она и, заметив, что Марина готовит мне чай, добавляет: — Линкольн предпочитает кофе.
Услышав, как они называют меня по имени, я чувствую себя... странно.
В последний раз я испытывал что-то похожее на эмоции, когда разговаривал с Ронни по видеосвязи перед тем, как ее похитили. Она жаловалась на свою загруженность, и я сказал ей, чтобы она смирилась с этим.
В голове всплывает образ Ронни, которая закатывает глаза, глядя на меня, а следом за ним – ее тело, лежащее на грязной кровати.