Верховная жрица
Шрифт:
Это всего лишь временная договоренность.
Мне просто нужно убедиться, что Кассия переживет Братву и станет главой греческой мафии, а потом я вернусь к помощи Сантьяго.
Жасмин идет по коридору и кивает мне, в ее глазах появляется настороженность, когда она говорит:
— Вам следует уйти, чтобы Кассия могла отдохнуть.
Игнорируя ее слова, я разворачиваюсь и иду в туалет. Я опорожняю мочевой пузырь и мою руки.
Меня не было всего несколько минут, но, подойдя к палате Кассии, я замечаю, что дверь
— Какого хрена ты делаешь? — Рявкаю я.
Жасмин поворачивает ко мне голову, и ее глаза расширяются.
— Ей пора есть.
— Вон, — приказываю я сквозь стиснутые зубы. — Живо.
Жасмин выбегает в коридор, и я закрываю за собой дверь, после чего бросаю на нее предупреждающий взгляд.
— Если эта дверь закрыта, то без веской причины ты туда не войдешь. Это понятно?
Она кивает, но потом говорит:
— Она весь день ничего не ела, а сейчас уже два часа дня.
— На завтрак она ела овсянку. Я прослежу, чтобы она поела, когда проснется. Сейчас ей больше нужен сон, чем еда.
По бледному лицу Жасмин я понимаю, что напугал ее до смерти.
Я немного смягчаю свой тон и говорю:
— Просто делай, что тебе говорят, и все будет хорошо.
Она кивает и быстро уходит от меня.
Открыв дверь, я бесшумно вхожу в палату. Увидев, что Кассия все еще спит, я облегченно вздыхаю.
Я опускаюсь в кресло, едва удостоив взглядом поднос с серебряной крышкой для еды.
Затем опираюсь локтем на подлокотник и кладу голову на ладонь. Преимущество службы на флоте в том, что я могу легко заснуть в любом месте.
Закрыв глаза, я начинаю считать от одного до десяти, повторяя этот процесс, чтобы мои мысли не унеслись в темноту.
Глава 12
?
Кассия
Когда я просыпаюсь, то чувствую себя чертовски разбитой. Все тело ужасно болит, особенно поясница.
Желание расплакаться зарождается в моей груди, когда я вяло поворачиваю голову из стороны в сторону.
— Что такое? — Спрашивает Найт, привлекая мое внимание к себе.
— Все болит.
Он встает и выходит из палаты, а через минуту Жасмин вбегает так, словно за ней гонятся адские псы.
— Здравствуйте, — говорит она с натянутой улыбкой на губах. — Ваш охранник сказал, что вам больно?
Я киваю, пытаясь улыбнуться ей.
— Я дам вам кое-что, что быстро подействует. Но препарат может вызвать у вас сонливость.
— Хорошо.
Я наблюдаю, как она вводит лекарство в капельницу. Закончив, она спрашивает:
— Не хотите ли чего-нибудь перекусить, пока не спите?
Я отрицательно качаю
— Жасмин, принеси еды, — бормочет Найт. — Я прослежу, чтобы она поела.
— Я не голодна, — возражаю я.
— Разумеется.
Жасмин выбегает из палаты, а Найт подходит ближе и кладет ладонь мне на лоб.
По-видимому, довольный моей температурой, он спрашивает:
— Боль утихла?
Да. Я была так сосредоточена на этом мужчине, что даже не заметила, как обезболивающие начали действовать.
— Да, — шепчу я.
Найт проверяет время на своих наручных часах, затем бормочет:
— Сейчас шесть часов сорок три минуты вечера.
Я не спрашивала, но ладно.
Между нами повисает неловкое молчание, и я вспоминаю, как плакала перед ним.
Черт. Зачем я это сделала?
— Насчет того, что было раньше. — Я прочищаю горло. — Никому не говори.
Он кивает.
Снова воцаряется неловкое молчание, которое становится еще более тягостным, чем раньше, и я спрашиваю первое, что приходит в голову.
— Как тебя зовут на самом деле? Полагаю, Найт – это прозвище?
— Найт – моя фамилия, — ворчит он, а его взгляд, устремленный на меня, выражает напряженность, которую я не могу разгадать.
— А твое имя?
— Линкольн. — Он переводит дыхание и добавляет: — Мои друзья называли меня Линк.
— Называли? У тебя больше нет друзей?
Он долго смотрит на меня, прежде чем отвечает:
— Нет. Больше нет. Они из...
Он замолкает, как только Жасмин возвращается с подносом. Жаль, что она не могла задержаться подольше.
Я медленно сажусь на кровати, и когда она приподнимает серебряную крышку, в ноздри мне ударяет восхитительный аромат ростбифа, мускатной тыквы и шпината со сливками.
Отлично. Я немного поем.
Я улыбаюсь Жасмин.
— Спасибо.
— Не за что. — Она бросает взгляд на Найта, а потом спрашивает: — Вы будете есть?
— Я перекушу позже, — отвечает он.
— Я могу вам все принести, — предлагает она.
— Да, он поест. Пожалуйста, принеси еду, Жасмин, — отвечаю я за Найта. — Спасибо.
Я чувствую, как он прожигает меня взглядом, пока она выходит из палаты, и, стараясь не смотреть ему в глаза, откусываю кусочек сладкой тыквы.
Проглотив, я говорю:
— Ты поблагодаришь меня, как только попробуешь еду.
— Пахнет вкусно, — замечает он.
Я откусываю еще пару кусочков, а затем решаюсь взглянуть на него.
— Значит... друзей нет?
В ответ я получаю лишь кивок.
— Тебе больше нравится, когда тебя называют Найтом, Линкольном или Линком?
Он пожимает плечами.
— Мне без разницы.
Я прекращаю есть, чтобы сосредоточиться на нем, и спрашиваю:
— Значит, я могу называть тебя Линкольном?