Веридикт
Шрифт:
— Куда вы меня тащите?! — вырвавшись, нарочито громко спросила она. Однако стражники не шелохнулись. Зато архивариус отвлёкся от своей персоны и неодобрительно на них посмотрел, видимо, забыв, что находится не на рабочем месте.
— Тише ты, — шикнул на неё блондин. Сунул руки в карманы плаща и абсолютно обыденно продолжил: — Думал, ты хочешь помочь своему другу. Ну, нет так нет.
Меральда вопросительно на него уставилась, пока что-то больно скреблось в груди. Наверное, только что родившаяся надежда требовала её освободить. Девушке вышло бы дешевле задушить этот крохотный огонёк до того, как он выберется наружу и разгорится. Потому что когда умирает большая, самостоятельная надежда, становится не просто больно дышать, а невыносимо
— Не здесь, — вдруг посерьёзнел Алес и, не вынимая руки из карманов, зашагал к неподвижным архангелам. Меральда поплелась следом. Роз обронил короткое «Она со мной» и пинком открыл арочную дверь, протискиваясь на высокое крыльцо. Студентке пришлось придержать полотно, чтобы не стукнуться.
Ливнёвки, нарушающие кладку двора своими дырявыми крышками, откровенно не справлялись с потоком, и у крыльца собралась внушительная лужа. Грязная вода достала до щиколотки, когда девушка через неё перебиралась, целиком скрыв короткие туфельки, и теперь в них неприятно хлюпало. Пропитанный дождём подол платья облепил ноги, а к спине прикипели холодные сосульки волос. Но Меральда не жаловалась, изо всех сил стараясь поспеть за мужчиной в чёрном капюшоне. Он дошёл до ворот и что-то сказал часовым, которых тоже можно было выжимать. Выйдя во внешний двор, Алес двинулся вдоль казарм. Он остановился, чтобы подождать спутницу, только оказавшись под козырьком нужной входной группы. К тому времени Меральда представляла себя холодной, мокрой лягушкой, надеясь, что при качественном самовнушении её тело перестанет так сильно колотить.
— Замёрзла что ли? — притворно удивился Алес Роз и мягко придержал её за талию, увлекая в проход. Меральда хотела возмутиться, но у неё зуб на зуб не попадал. Протягивая за собой непрерывную мокрую дорожку, они поднялись на третий этаж. Строгие коридоры казармы смутно напоминали пролёты университетского общежития. Мужчина достал связку ключей и отпер ближайшую дверь, жестом приглашая гостью войти. Продрогшая ученица сразу заприметила современный обогреватель на термалите и пристроилась возле него, усевшись прямо на пушистый, светлый ковёр. Алес снял плащ, покрытый влажными бусинками дождя, и по-хозяйски бросил на стул.
— У меня нет женской одежды, — предупредил он девушку, прежде чем распахнуть шкаф. Выудил чёрную камизу и критически осмотрел, будто решал, стоит ли жертвовать таким хорошим бельём, следом достал короткую тунику и кожаное пальто. Сложив всё это добро на кровать, он покопался ещё немного в поисках простого льняного пояса и смешной конусообразной шляпы с завязками. — Сними туфли, быстрее высохнут, — посоветовал он, опускаясь на пол рядом с Меральдой. Она послушно разулась и приставила обувь к решётке обогревателя.
— Умница, что не согласилась на идеограф, — без тени насмешки похвалил её Алес. — Помнишь первую воровку, ученицу Аделари Алрат из Нитей? Хотя чего я спрашиваю, конечно помнишь. Я видел трансляцию с судебного заседания, и у меня есть все основания полагать, что часть её воспоминаний вырезана. Загадка в том, что здесь, в Каструм-Маре, она не давала согласия. Улавливаешь?
— Хотите сказать, её подключили незаконно? — нахмурилась Меральда. Перед внутренним взором снова всплыло раскрасневшееся от слёз лицо. Глаза, до краёв наполненные болью и отчаянием, искали кого-то в толпе. Неужели она даже не помнила событий, за которые её казнили? Меральда представила себя на месте девушки и содрогнулась от невыразимого ужаса. Роз заметил это и попытался успокоить:
— Ей наверняка дали просмотреть запись. Увы, для остальных данные из чудо-аппарата засекречены, даже для меня. Как и все последующие судебные процессы по аналогичным делам.
Меральда просто смотрела на него, долго и пристально, ища хоть какой-нибудь признак лжи. На резко очерченные скулы и ямочку на подбородке, на открытый лоб и мягкий треугольник носа, на сомкнутые губы, обычно перекошенные до неузнаваемости. Заглянуть в глаза побоялась, потому что иначе ей пришлось
— А кто вы, собственно, такой? Расхаживаете по крепости как у себя дома, имеете свою комнату в казарме, суёте нос в дела гарнизона. И не говорите, что вы просто брат герцога Хари. Он вас на дух не переносит, как и все адекватные люди.
— Король всемогущий, ты мне нахамила! — возмутился Алес, прикрывая рот ладошкой, а когда отнял руку от лица, стало понятно, что его это крайне забавляет. — Вообще-то, я профессор.
— Опять шутите, — устало вздохнула девушка. Зябко поёжилась, растирая плечи, и придвинулась поближе к обогревателю.
— Никаких шуток, орешек, — ловко поднялся и стянул покрывало с неряшливо заправленной кровати, ухитрившись оставить лежавшую поверх одежду почти в исходной точке. Накинул свою добычу на собеседницу, укрыв вместе с головой, и снова примостился рядом. — Я преподаю общую теорию криминалистики в Школе гарнизона.
Ученица приглушённо охнула, всё ещё пытаясь выбраться из-под тонкого одеяла. А когда всё же одолела его, закутавшись точно крыльями, искренне поблагодарила хозяина спальни.
— Не стоит благодарности, потом постираешь. А что? — без стеснения развёл тот руками, видя, как яростно заискрились её медовые глаза, — Няня говорит, я уже большой мальчик, должен сам справляться. А пачкал-то не я.
Меральду впервые охватило непреодолимое желание стукнуть живое существо, но для этого нужно было раскрыть свой тёплый и уютный одеяльный кокон, чего делать категорически не хотелось.
— Хорошо, профессор Роз, — процедила она, бездарно имитируя холодность Ионы Флетчберг. — Но я всё ещё не понимаю, каким образом ваши догадки могут помочь Хотису.
— Это была преамбула, дорогуша. Сам я не уполномочен присутствовать на закрытом заседании, но ты могла бы. В качестве свидетеля, если убедишь правозащитников в важности своих показаний, — Алес откинулся, оперевшись на обе руки, и теперь смотрел на Меральду с интересом юного натуралиста. Девушка прекрасно понимала, что вмешавшись во время суда, а не до него, возможно, уже не застанет друга прежним. Но схватиться за протянутую соломинку было лучшим вариантом, чем не делать вообще ничего. Она неловко ощупала запястье, спрятанное под покрывалом. Не хватало синка, чтобы хоть как-то систематизировать увиденное в день кражи.
— Я попробую записать свои воспоминания. Если получится, вы поможете их проанализировать?
Профессор ухмыльнулся, взял её туфельку и со знанием дела прощупал внутренности.
— Сойдёт, всё равно опять намокнут, — встал в полный рост и вертушкой запустил баретку на ковёр. — Переодевайся и выходи, подожду в коридоре.
Прихватив со стула плащ, он покинул комнату. Меральда нехотя вылезла из одеяла, насквозь пропитавшегося теплом, через голову стянула многострадальное платье и принялась тем же путём снимать нижнюю сорочку. Бретельки намертво застряли в спутанных, ещё влажных волосах. Попробовала аккуратно расцепить пальцами, но тут ей послышался скрип дверных петель, и она одним рывком сдёрнула хлопковую комбинацию, закрывавшую обзор почти так же надёжно, как надетая на голову труба. Машинально прижав бельё к груди, она с недоверием оглядела пустую спальню и остановила взор на плотно закрытой двери. Ещё никогда в жизни она не одевалась так быстро. И ей было плевать, что одежда мужская, на несколько размеров больше и глубокого траурного оттенка, главное — она была сухой. Край туники заканчивался немногим ниже коленей, на грани приличия, но девушка не стала снимать пояс в угоду длине. Не потому что без пояса она была похожа на безумицу в пододеяльнике, просто ей нужно будет куда-то крепить сумку, когда её вернут. Хуже всего село пальто. Меральде пришлось закатать рукава, и теперь начало кистей знаменовали два толстых бублика, при том, что плечевые швы сползли почти до самого локтя. В последний момент ученица вспомнила о двух платках, грязных и мокрых, и спрятала их в карман.