Veritas
Шрифт:
— Мы в деревенской глуши, возле таверны. Кое-кому… не будем показывать пальцем, — полукровка недобро покосился на сильфиду, которая юркой радостной козочкой вбежала по расчищенной дорожке в конюшню, из-за двери которой лился тёплый свет. — …Приспичило помыться и переночевать в мягкой тёплой постельке. В лесу ей, видели те, холодно, сыро и ветки в жо… в поясницу колют. Ах да! И кони воняют!
Далеон всплеснул руками и глубокомысленно изрек:
— Женщины!
— Вынужден согласиться, — хмыкнул Брут и подёргал его за цепь, намекая, что пора спускаться с телеги на землю и догонять «женщину».
—
Но Далеон не отчаивался. Никогда.
Даже когда от волнения забыл свою речь для собрания.
— Я бы не сильно обольщался, — усмехнулся Брут, сокращая и утолщая цепь между кандалов пленника. — Изысканных блюд, как в вашем замке, здесь не подают.
— Я не привередлив, — поднял глаза венценосный.
— Зато очень хитер, — без улыбки парировал Брут. Нахмурил брови и крепко, до боли, впился пальцами в его запястья. Король наморщил нос. — Предупреждаю сразу — бежать и звать на помощь бесполезно. Ты сделаешь только хуже, в первую очередь — себе. Наверняка, лэр не бывал в таких местах, — вдруг понизил полукровка голос и оглянулся по сторонам, на заднем дворе таверны было безлюдно, где-то через дорогу хлопнули ставни, из конюшни донеслись приближающиеся шаги. Брут затараторил почти шёпотом: — Но я-то много путешествовал и знаю, наслышан, что народ на окраинах совсем тёмный, и терринов они не жалуют. Так что здесь лучше не светить своим происхождением.
Он бесцеремонно схватил капюшон плаща Далеона и натянул до бровей, пряча рога.
— Мой тебе совет, дружочек, — сказал, смело глядя в сверкающие злостью синие очи со змеиным зрачком. — Не снимай эту штуку, ни в коем случае. Руки тоже прячь в рукавах и головы лишний раз не понимай.
— Ты мог бы снять кандалы, а я — наложить морок, — нагло усмехнулся Далеон. — И не было б проблем.
Брут закатил глаза и помотал головой. Король хмыкнул:
— Попытаться стоило.
Полукровка проворчал что-то на гномьем, подтолкнул пленника в спину, и они зашагали на встречу, вышедшему из амбара конюху.
***
В таверне жара стояла, как в бане: так щедро хозяин протапливал дом. Или же просто Далеон промёрз до костей за двое (или уже трое?) суток пути по заснеженным просторам родного королевства?
Точного ответа он не находил, а вот тёплый плащ захотел снять тут же. Или хотя бы капюшон.
Но, помня совет Брута и видя его настороженное лицо и напряжённую спину, не стал потакать желаниям. Пока. Если будет нужно сделать это для побега — король сделает. Как и многое другое.
А сейчас… Сейчас он «притвориться слабым, чтобы возбудить во враге самонадеянность». Да-да! Люция ошибается: не все уроки он проспал, прогулял или пропустил мимо ушей, что-то да запомнил.
Да и на свои умственные способности никогда не жаловался!
— Приветствую, путники! — угрюмо отозвался мужик за барной стойкой. Коренастый, могучерукий, с залысиной, седой курчавой бородой и большими разлапистыми бровями, точно у северного филина, из-под которых выглядывают колючие, чёрные и крайне неприветливые глазки.
Далеон бы принял его за жутковатого помеска гоблина, орка и зевероморфа-совы, если бы в нос не ударил характерный человечий «духан». То есть убойная
А если учесть какой у терринов чувствительный нюх…
В общем, у короля глаза заслезились, когда они стали к мужику продвигаться, полукровка тоже сморщил нос и дышал через рот и через раз.
— Вечер добрый, хозяин, — поприветствовал Брут. — К вам до нас наша подруга заходила, должна была озвучить…
— Да, девка мне всё передала, — грубо перебил он. — И умчалась в баньку… Не заплатив.
На стойку лёг громадный кулачища с побитыми костяшками в лица юношам впились свирепые глаза.
— Вот она с-с!.. — Брут сдержал ругательство, выдавил кислую улыбку и произнёс сквозь зубы: — Ну разумеется, я плачу. Ужин пока подайте нам двоим в номер, а этой козе… спутнице нашей — потом. Как вернётся.
— В нумер не могу, — чуть расслабился мужик, когда на столешницу легли серебряные статэры. Потянул загребущие лапы.
— Почему? — хлопнул по монетам полугном, не позволяя забрать.
Тавернщик вздохнул и поднял глаза.
— Ну так… вы один нумер на троих запросили. А у нас таких нет. Парни мои щас кровать переносят, потом девки застилать будут…
— Ясно, — оборвал полукровка. — Тогда мы здесь отобедаем. — На стол легла ещё одна монетка. — И поживее.
Хозяин ощерился щербатым ртом и унёсся в кухню.
Король и ямщик переглянулись и, не сговариваясь, выбрали самый дальний от стойки стол.
Обстановка таверны показалась Далеону не слишком бедной — он ожидал худшего — но и до столичных питейных заведений ей было, как до звёзд. Где-то в подполе пищали и перебирали лапками мыши. Помещение едальни — деревянное, из досок и балок, облупленных и покрытых местами копотью, хотя очевидно — хозяин пытался её оттереть. На стенных крюках висит лишь несколько засаленных ламп, свет от которых идёт тусклый и жёлтый. Столы и стулья — крепкие, даже добротные, с резьбой на ножках, но уж слишком старые — в истёртую и исцарапанную поверхность въелись запахи дешёвого пойла и жирной пищи.
Пока Далеон осматривался, пряча руки в полах плаща, к ним нехотя пришаркала молодая подавальщица с полными щеками и жидкими светлыми волосами, убранными в косу под съехавшую на бок косынку, и без энтузиазма приняла заказ.
Король про себя отметил, что утомлённой девице не мешало бы поспать. Наверное, она этим и занималась, пока внезапные постояльцы не перебудили львиную долю работников таверны своим появлением.
— А если я тебе заплачу? — вдруг бросил Бруту Далеон. — Заплачу в два — нет, в три! — раза больше, чем твой заказчик, отпустишь меня? Всё же я владетель целого королевства, а не какой-то орк степной без гроша за пазухой.
Полуспригган криво усмехнулся и оттянул ворот плаща, ощущая духоту. Наследник Ванитасов же стоически терпел и напряжённо ждал ответа.
— Прости, королёк, даже если ты отпишешь мне титулы и земли, я не смогу ослушаться приказа и «продать» господина. На мне клятва и проклятие, сечёшь?
— Имя заказчика тоже не назовешь? — стиснул кулаки на коленях Далеон.
Брут виновато развёл руками и покачал головой.
— Яссссно, — выдохнул сквозь зубы правитель и заметил, как к столику с подносом, не скрывая зевок, бредёт подавальщица.