Veritas

Шварц Дарья

Фарси подняла взор, и их с химерой глаза встретились. У Люции — изумлённые и слега напуганные, у Сесиль — жестокие, даже яростные.

— Он просто не знал, как ещё привлечь твоё внимание. Как выразить свои слишком сильные и отчаянные чувства. В курсе, что творил с ним Кейран? — она схватила десницу за предплечье, дернула на себя и с силой впилась ногтями в руку; слой теплой одежды едва ли защищал от боли. — В кууурррсе. Уверена, ты видела шрамы. Отвечай!

— Видела, — выдавила на грани слышимости. Губы искривила боль и презрение. — Он стегал Далеона со словами любви на устах.

— Вооот! — оскалилась

Сесиль в полубезумной улыбке, но она тут же слетела с лица, сменившись гневом. — Кейран научил его, что любовь — это насилие. И лучший способ её проявлять… Угадай какой? — хихикнула.

— А вы все дружненько ему подпевали! — выплюнула Люция и вырвалась из её хватки.

— О! Не упрекай нас! — всплеснула руками химера. — Мы всего лишь придворные. Подчинённые. И самые близкие друзья. И, конечно, мы должны во всём поддерживать своего друга и лидера. Я не питала к тебе личной неприязни.

— Оооо, зашибись! Мне расплакаться от счастья? — нервно усмехнулась Люция. — Здоров ты оправдала себя и отвратное поведение господина. Но раскрою тебе глаза: тяжёлое прошлое не даёт ему права так погано вести себя со мной.

— Твоё прошлое тоже не даёт тебе таких прав! — рывком подалась к ней Сесиль. Их носы замерли в пальце друг от друга, облачка пара смешались. Люц дышала быстро, испуганно, сердце гулко колотилось в груди, а интуиция уже шептала, что фарси в шаге от неприглядной истины.

Хотелось заткнуть уши, но пылающий змеиный взор химеры, точно пригвоздил её к месту.

— Ты всего лишь заменила стэк на слово, Люция, — прошипела. — Ты ничем не лучше Кейрана.

Сесиль плавно поднялась с бревна и ушла в свою палатку.

А Люция обняла себя за плечи и задрожала. Дрожь эту не могла унять даже близость пламени.

Глава 11. Гнев и сожаления

Несколько месяцев назад…

— …Ты должен показать себя надёжным и мудрым правителем. А значит, во-первых, нельзя говорить на орочем и поминать Тырха всуе, — давала наставления Люция, идя по коридору в Зал Заседаний Совета. В руках она быстро перебирала документы и совсем не обращала внимания на то, что творится вокруг, даже не замечала, что непослушные пряди выбились из пучка, да так и лезут в рот. — Как бы тебе не хотелось выругаться — лучше промолчи. Пощади психику этих древних сухарей. Во-вторых, не стоит застрять внимание на том, что сын покойного Военного Министра — имеет орочьи корни. Всё же орков не шибко уважают, и парень сталкивался с притеснениями в высших кругах... Помни: он орк всего на четверть, родился и воспитывался в нашем королевстве, а скоро вовсе унаследует титул отца вместе с землями, так что к своим дальним сородичам отношение имеет весьма посредственное и об обычаях их знает едва ли больше нашего.

Они завернули в очередной коридор, и Люц едва не врезалась в выскочившего из-за угла слугу: Далеон в последний момент дёрнул её за локоть в сторону, но она даже глаз от бумаг не оторвала.

— Осторожнее! — грозно велел он мальчишке.

— Да-да, — вместо него отмахнулась Люция и пошла дальше как ни в чём небывало. — Тааак, что ещё я забыла? Ах, да! Не называй Кейрана братом. Не стоит лишний раз заострять внимание вассалов на сем неприятном факте. Ведь именно из-за провального мятежа Кейрана погибли их родственники.

И самое важное!..

Она резко остановилась перед закрытыми дверьми Зала и повернулась к Далеону на каблуках. Свела брови и наставительно подняла палец.

— Ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае не вспоминай, что маркиз Тартео — лысый и носит парик. Иначе, боюсь, он вспомнит кто, когда и где его разоблачил. А как ты понимаешь (я надеюсь, понимаешь), род Джудас сторожит наши северные рубежи уже ни одно поколение, у него есть огромная территория, личная армия и авторитет в Совете. В общем, не доводи его, как ты любишь, новый дворцовый переворот нам не пережить. Ты меня понял?

Далеон поднял глаза, моргнул и неловко улыбнулся:

— А?

Люция протяжно выдохнула через сжатые зубы, подавляя желание зарычать и надавать королю подзатыльников.

— Ты вообще меня слушал?

«Терпение, только терпение!» — твердила она себе, сжимая кулаки. Сейчас не время портить дураку причёску, да и она, лучше чем кто либо, знает: кредо нынешнего монарха — бесить окружающих.

Волей или не волей.

— Прости, — он почесал в затылке, — засмотрелся на твои…

Он прикусил нижнюю губу и вновь скатился глазами в треугольник декольте. Люц вспыхнула до кончиков ушей и захлопнула вырез узкого платья пачкой листов, уже жалея, что не возмутилась произволу принцессы Эстель, когда та выбросила её старую одежду и вызвалась лично пошить «деснице» новый гардероб.

— Соберись, Далеон! — потребовала она с отчаянием. — Сегодня, первое официальное собрание с вассалами Севера, нам нельзя облажаться! От этого зависит судьба Ригеля. Наша судьба!

Юноша серьёзно кивнул, но тут же расцвел залихватской улыбкой.

— Не волнуйся, — он накрыл ладонью её плечо и крепко сжал, но Люц заметила, что пальцы его подрагивали. Король не так спокоен, каким кажется? — Основное я уловил.

— Ладно. Отлично, — обрывисто выдала она и развернулась к дверям. — Входим.

— Постой, — удержал её Далеон, и когда Люц оглянулась, отклеил от её пухлых губ непослушную прядку и заправил за ушко. — Вот теперь можно.

Люция поджала уста, смерила его хмурым взглядом и подбородком указала на дверь. Король пожал плечами, толкнул тяжелые створы магией и вошёл первым, как предписывает регламент, десница двигалась следом, бесшумно и неприметно, словно тень.

Все, сидящие за столом, встали. Далеон неуловимо запнулся и замер под перекрестьем суровых взглядов, как кролик под дулами мушкетов. Обвёл всех взором и споткнулся об Аттиса Дракаера — «на-четверть-орка» с оливковой кожей, выступающей нижней челюстью и каштановыми, жёсткими, как конский хвост, волосами с белыми прядками на висках — и мозги его явно переклинило…

— Убдык вам дурдыры! — воскликнул король с лучезарной улыбкой.

Люция чуть не ударила себя по лбу.

Лэры выпучили глаза, и только Аттис улыбнулся уголками рта и спрятал смешок за кашлем. Это немного успокоило десницу и привело в чувства. Она спешно обошла короля и выдвинула перед ним кресло во главе длинного стола.

Далеон глянул на неё с лёгким недовольством, но присел с благодарным кивком. Люц встала по его правую руку и прокашлялась:

— Прошу присаживайтесь, господа! Его Величеству есть, что вам сказать.