Veritas
Шрифт:
Будь воля Люции, она бы гнала всю ночь без остановок, без отдыха, без сна, пока бы не нагнала гнусных похитителей и не убедилась, что Далеон в её надёжных лапках, под чутким присмотром. Но понимала, что силы зверей и терпение нелюдей не бесконечны, и за отчаянные — да откровенно глупые — решения её никто не похвалит, скорее — устроят бунт и свяжут, объявив безумной.
Если не прикопают по тихой в лесочке.
Тогда о спасении короля можно будет забыть.
Последний луч солнца умирал на горизонте, когда над лагерем закружил сокол. Но прежде чем лучники наложили стрелы на древко, он с криком сорвался вниз и подлетел к деснице.
—
К лапке зверя была привязана скученная в трубочку записка. Люц отвязала её, раскрыла и под ноги упала ещё одна бумажка, точнее — отрывок. Пришлось быстро поднимать, пока чернила не расплылись.
«Дорогая сестра!
В замке пока что спокойно, всё идёт по плану: Рафаэля в Бальном зале перед всеми придворными и гостями объявили «временно исполняющим обязанности короля», поскольку коронованный брат его удалился в поездку по осмотру земель Ригеля. Все удивились, пошумели, но приняли нашу ложь. Твой запоздалый отъезд связали с тем, что ты заканчивала важные дела, прежде чем отправиться вслед за королём.
Из подозрительного (как ты просила, я пригляделся к реакции чужаков на объявление): полное равнодушие со стороны амфибий и нервные переглядывания со стороны гномов. Но не знаю, можно ли связывать это с похищением Его Величества. Обе делегации спрашивали, куда делись сильфы, пришлось сказать, что уехали. Не думаю, что послы поверили.
Рафаэль ведёт себя в рамках должности, с делами и прошениями справляется, пусть и не без помощи меня и Меридии. За ничем подозрительным замечен не был — Меридия ходит за ним тенью, как телохранитель и бдит. Я через Изу и её доверенных служанок слежу за ними двумя.
Руби расстроился, что вы, «даже не предупредив», уехали без него и потерял аппетит. Стоит ли рассказать ему правду? Я в сомнениях. Напиши мне, что думаешь.
С волнением,
Ви
P.S. Прилагаю к письму клочок записки, найденный в столе короля при обыске покоев.»
— Эй! — Люция крикнула подчинённым, что возились с костром, и подошла ближе. — У кого-нибудь есть угольная палочка? Или просто уголёк? От бумаги тоже не откажусь.
Ей дали подходящую для письма обугленную щепку, а вот бумаги ни у кого не нашлось, но Люц не расстроилась: напишет ответ на обратной стороне листа. Брат поймёт.
А вот что там с запиской из покоев Далеона?..
Ночная тьма сгущалась. На небе не сияло ни звёздочки, всё закрыли густые мглистые тучи. Десница распорядилась, чтоб сокола покормили, села на длинное бревно напротив огня и принялась читать убористые буквы.
Первые же строки повергли её в шок.
«Если ты читаешь это письмо то, скорее всего, я пропал.
Не знаю от кого ждать удара, но уверен — он состоится. Рано или поздно мне не миновать беды. Быть может, я уже мёртв. Что ж, не буду растекаться соплями по бумаге и выдавливать слезливое прощание: ты не любишь нытья, а я даже письменно не способен солгать. Хах!
В общем, я был хреновым правителем и создавал тебе проблемы. Кучу. Всё время. Прошу простить. Во многом я косячил не специально — по глупости и по не знанию. Но теперь меня нет, и, я знаю, ты найдёшь достойного кандидата на место правителя. Я же рад, что больше не принесу тебе неприятностей, не огорчу и не
Уверен, без меня ты вздохнула с облегчением, но всё равно скажу — спи спокойно и не ищи меня, лю…».
Письмо обрывается чернильной кляксой.
Люц уставилась на текст невидящим взором, бежала глазами по словам и строчкам, пыталась отрицать очевидное, но не выходило. Манера разговора его. Почерк его.
Без сомнений — послание оставил Далеон.
И… неужели, он правда так считал? Считал себя недостойным трона? Считал, что ей будет лучше без него? Считал, что приносит одни неудачи?
Конечно, отчасти всё это правда, но… Она выбрала его! Все дела она взвалила на себя ради него! А он!..
— Идиот! — прорычала она и скомкала листок, глядя на костёр.
— Ой, ли? — раздалось издевательское над головой.
Люция зыркнула за спину и увидела Сесиль, с блуждающей на устах едкой ухмылкой. Ночь и отблески пламени заострили её и без того вострое личико, глубокими тенями запали в глазницы, в которых инфернально горели зелёные радужки.
Химера обошла бревно и без приглашения уселась рядом с десницей.
— Это ты во всём виновата, — заявила нагло. — Ты довела до того, что творится сейчас. Ты убедила Далеона, что он помеха. Возможно, он даже не сопротивлялся похитителям, и всё из-за тебя, — Сесиль ткнула пальцем ей в грудь, Люция сжала челюсти до желваков и впилась ногтями в ладони.
— Почему это? — выгнула бровь.
— А ты не знаешь? — притворно удивилась химера и тут же свела брови и понизила голос до свистящего шипения: — Ты слишком много от него требовала! Завышала ожидания, и когда он их не оправдывал — не стеснялась выговаривать, какое он ничтожество прямо ему в лицо. Ты выплёскивала на него свой гнев и отчаяние. Я понимаю, твои нервы отправились к Тырху от постоянного ожидания войны и боязни свершить ошибку, но это не значит, что нужно срываться на Далеона. Он, между прочим, не виноват, что ты посадила его на трон. Ах, да, об этом! Вот тебе ещё одно доказательство того, что во всех своих бедах виновата лишь ты. Далеон никогда не хотел править…
— Я знаю! — выкрикнула Люция. Любопытные взоры воинов по другую сторону костра тут же скрестились на ней. Девушка добавила тише: — Но можно же подумать башкой, и понять, почему я выбрала именно его.
— Можно, — пожала плечом химера. — Да разве ж, вольной душе объяснишь, почему она вопреки желаниям должна сидеть в клетке да ещё нести нежеланную и неподъемную для многих ответственность за чужие жизни. Возможно, он понимает тебя головой, но не сердцем.
— Он принц по рождению и должен был быть готов ко всему! — возразила Люц. — К ответственности за других — в том числе.
Сесиль посмотрела на неё с жалостью, как на болезную.
— Ты же всё понимаешь, зачем продолжаешь спорить? Ладно, мы отвлеклись. Вернёмся к тебе. — Люция уставилась в огонь и насупила брови. — Ты знала, что он не готов к правлению, но не проявляла к ошибкам ни капли снисхождения…
— Конечно! — тихо фыркнула. — Они могли стоить нам жизни.
— …скандалила, кричала, оскорбляла его. Но знаешь, что самое ужасное? — Сесиль сделала выразительную паузу, Люц поджала губы. — Леон влюблён в тебя с самого детва и потому все слова твои, особенно те, что сказаны сгоряча, били его прямо в душу. Никогда не задумывалась, почему он издевался над тобой, как последний придурок?