Верити значит истина
Шрифт:
Я смотрю на дверь, и Крю смотрит на нас. Никакое выражение. Сейчас он очень похож на Харпер. Его взгляд падает на коробку с фотографиями на столе, и он бросается к ним, почти падая.
Я поспешно отступаю назад, потрясённая его движениями. Он поднимает фотографии и сердито швыряет их обратно в коробку.
— Крю, — говорит Джереми мягким голосом. Он пытается схватить сына за запястье, но тот отстраняется. — Привет, — говорит Джереми, наклоняясь ближе к нему. Я слышу замешательство в голосе Джереми, как будто это та сторона Крю, которую он никогда раньше не видел.
Крю начинает
— Крю, — говорит Джереми, не в силах скрыть своё беспокойство. — Мы просто рассматриваем фотографии. — Джереми пытается притянуть к себе Крю, но он вырывается из его рук. Джереми снова хватает Крю, прижимая его к груди.
— Положи их обратно! — кричит он в мою сторону. — Я не хочу их видеть!
Я хватаю остальные фотографии и запихиваю их в коробку. Закрываю крышкой, поднимаю, прижимая к груди, пока Крю пытается вырваться из хватки Джереми. Джереми подхватывает его и выбегает из кухни вместе с ним. Они поднимаются наверх, а я остаюсь стоять на кухне, потрясенная, обеспокоенная.
Что это было?
Наверху уже несколько минут тихо. Я не слышу, чтобы Крю дрался или кричал, поэтому думаю, что это хороший знак, но мои колени слабеют, а голова становится тяжёлой. Мне нужно прилечь. Может быть, мне не стоило принимать два ксанакса
сегодня вечером или, может быть, я не должна была приносить семейные фотографии и выставлять их на всеобщее обозрение перед семьёй, которая всё ещё не оправилась от своей потери. Или, может быть, мне не стоило почти целоваться с женатым мужчиной. Я потираю лоб, внезапно испытывая желание убежать, сбежать, и никогда больше не возвращаться в этот дом печали.
Что я всё ещё здесь делаю?
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Синдром Аспергера — общее (первазивное; англ. pervasive «обширный, глубокий, распространённый») нарушение психического развития, характеризующееся серьёзными трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий.
XI ГЛАВА
Даже в разгар дня, когда солнце наблюдает за этой частью мира, внутри этого дома всёравно жутко. Сейчас четыре часа дня. Джереми снова работает на причале, а Крю играет рядом с ним на песке.
Тревожная энергия гудит по всему дому. Она всегда здесь, и я не могу от неё избавиться. Кажется, что она ночью становится более интенсивной. Я уверена, что это всё в моей голове, но это не успокаивает меня, потому что вещи, скрывающиеся внутри ума, могут быть такими же опасными, как и осязаемые угрозы.
Я проснулась прошлой ночью, чтобы воспользоваться туалетом. Мне показалось, что я услышала шум в коридоре — шаги легче, чем у Джереми, и тяжелее, чем у Крю, а потом, вскоре после этого, послышался скрип ступенек, одна за другой, как будто кто-то крался по ним с намеренно лёгкой походкой. После этого мне потребовалось некоторое время, чтобы заснуть, потому что в доме такого размера шумы неизбежны, и с воображением
Я резко поворачиваю голову к двери кабинета. Я нервничаю, даже сейчас, и всё, что я слышу, какЭйприл на кухне разговаривает с кем-то. Она говорит с Верити таким же успокаивающим тоном, словно пытается вернуть её к жизни. Я никогда не слышала, чтобы Джереми разговаривал со своей женой, но он признался, что сердится на неё. Он всё ещё любит её? Сидит ли он в комнате Верити и говорит ей, как сильно скучает по звуку её голоса? Это похоже на то, что он сделал бы или не сделал бы это. Но сейчас?
Он заботится о ней, иногда помогает кормить, но я никогда не видела, чтобы он говорил с ней напрямую. Это заставляет меня задуматься, если Джереми не верит, что она там вообще больше, как будто человек, о котором он заботится, больше не его жена.
Может быть, он способен отделить свой гнев и разочарование в отношении Верити от женщины, которая ему дорога, потому что Джереми больше не чувствует, что она один и тот же человек.
Я иду на кухню, потому что голодна, но также и потому, что мне интересно наблюдать, как Эйприл взаимодействует с Верити. Мне любопытно посмотреть, есть ли у Верити какая-то физическая реакция на её действия.
Эйприл сидит за столом с обедом Верити. Я открываю холодильник и смотрю, как она её кормит. Челюсть Верити двигается вперёд и назад, почти как у робота, после того, как Эйприл кормит её ложкой картофельного пюре. Это всегда мягкая пища. Картофельное пюре, яблочный соус, смешанные овощи. Больничные продукты, мягкие и их легко глотать. Я беру кусочек пудинга и сажусь за стол с Эйприл и Верити. Эйприл отвечает мне мимолётным взглядом и кивком, но больше ничего.
Съев несколько кусочков пудинга, я решаю попытаться завести светскую беседу с этой женщиной, которая отказывается общаться со мной.
— Как давно вы работаете медсестрой?
Эйприл вытаскивает ложку изо рта Верити и опускает её обратно в картофельное
пюре.
— Достаточно долго, чтобы получать больше 10 процентов до выхода на пенсию.
— Ясно.
— Но ты моя любимая пациентка, — говорит Эйприл Верити. — Намного. Она направляет свои ответы на Верити, хотя вопросы задаю я.
— Как долго вы работаете с Верити?
И снова Эйприл отвечает в сторону Верити.
— И как долго мы этим занимаемся? — спрашивает она, как будто Верити собирается
ей ответить. — Четыре недели? — Она смотрит на меня. — Да, меня официально наняли около четырёх недель назад.
— Вы знали эту семью? До несчастного случая с Верити?
— Нет. — Эйприл вытирает рот Верити и ставит поднос с едой на стол. — Могу я поговорить с вами минутку? — Она указывает головой в сторону коридора.
Я делаю паузу, удивляясь, почему мы должны покинуть кухню, чтобы она могла поговорить со мной. Однако, я встаю и следую за ней. Я прислоняюсь к стене и кладу в рот ещё один кусочек пудинга, пока Эйприл засовывает руки в карманы халата.