Вершины держат небо
Шрифт:
Найти дверцу с противоположной стороны, если не знать точно, где она находится, было невозможно.
Выходит, чокнутый гость с Альфы Центавра говорил правду!.. То-то он несколько раз повторял о боковом ходе, который ведет… Да, точно: не куда-нибудь, а прямиком в «бабье царство». Может, и это таинственное царство тоже существует на самом деле?..
Совсем рядом, сразу за тонкой дверцей, он услышал разговор двух охранников на чеченском языке. Если им взбредет в голову обстукивать и ощупывать стены подземного хода, они наверняка
Однако подняться, чтобы уйти в глубину, подальше от опасного места, он опасался: малейший произведенный при этом шум мог оказаться гибельным.
Оставалось ждать, пока боевики уйдут.
Хорошо еще, что потайная дверца оказалась не запертой, что не понадобилось к ней ни ключа, ни секретного пароля, типа, как там – он усмехнулся:
– Сезам, отворись!
А что, вся эта история и впрямь сильно смахивает на приключения Али-Бабы, если бы все это не происходило на самом деле, и не с кем-нибудь, а с ним, полковником Петрашевским.
Через минуту он оказался невольным подслушивателем разговора своих преследователей.
Собственно, ничего нового для себя из этого разговора Николай не узнал, он и сам о многом догадывался. Боевики считают его за диверсанта, который неизвестно каким образом проник в их святая святых. Что ж, в каком-то смысле это так и есть.
Понял Петрашевский и то, что, если охранники его упустят, им грозят крупные неприятности, и что стрелки они неважнецкие – во всяком случае, до классных снайперов им далеко, и еще много не очень интересных для него деталей.
Не понял он только одного: о каком отравлении и какого водопровода идет речь? Но самое странное, что это отравление они почему-то приписывали именно ему. Он затаился.
Если боевики именно его, Николая, подозревают в отравлении водопровода, то в случае поимки ему, ясное дело, не поздоровится.
Оставалось ждать.
Мысли Петрашевского поменяли направление. Он задумался: как могло оказаться, что боевики, обитающие в подземелье, можно сказать, его хозяева, не знают о существовании потайного хода? Тем более, если именно здесь, где-то рядом, расположены их серьезные военные объекты? Наверняка ведь у них имеются новейшие подземные карты, с недавно прорытыми ходами.
И тут его осенило: карты!
…Ему припомнилась груда штабных бумаг, которые они, группа разведчиков-диверсантов, захватили в здании бывшей школы при неудачной попытке захватить в плен первого президента Ичкерии Джохара Дудаева.
Правильно говорил его знакомый майор, заядлый биллиардист:
– Хорошие удары не пропадают!
А это был хороший удар, видит бог. Хороший, несмотря на то, что в тот раз Дудаев ускользнул. Зато всю свою группу, по сути попавшую в ловушку, он сумел вывести целой и невредимой, да еще захватил кучу штабных документов и старых подземных карт Грозного.
Генерал Матейченков сказал, что среди них есть очень важные документы, и он,
А вот и нужны, и нужны, если можно так выразиться, своим отсутствием у мятежников. По всей вероятности, этот подземный потайной переход, в котором он сейчас находится, был показан только на тех картах Грозного, которые они похитили. Потому-то и не оказалось этого перехода на новых картах подземелья, которыми пользовались боевики.
Верно, хорошие удары не пропадают зря.
Боевики снаружи еще некоторое время препирались и рассуждали, как им выбраться из создавшейся ситуации. Наконец они пришли к Соломонову решению: никому не говорить, что они обнаружили вражеского разведчика, но по собственной нерасторопности упустили его, когда тот был уже по сути в их руках.
Петрашевский мысленно поздравил их, а заодно и себя, с мудрым решением: тем самым охранники облегчили не только свою жизнь, но заодно и его.
Голоса снаружи смолкли, а вскоре послышались и удаляющиеся шаги. Разведчик выждал для верности еще некоторое время, затем поднялся и двинулся по рукаву вперед, в неизвестность.
Петрашевский полз, отдыхал и снова полз. Ниоткуда не доносилось ни звука.
Иногда он включал фонарик, чтобы разглядеть близлежащий участок дороги, но старался делать это не очень часто – так, на всякий случай. Неожиданность можно было ожидать на каждом шагу.
Полз же он потому, что пришел к выводу – такой способ передвижения ему наиболее подходит: потолок в новом переходе был низок, а идти все время в полусогнутом состоянии было нелегко, к тому же он то и дело задевал головой потолок.
Его не тревожили мысли, как он будет выбираться отсюда. Сначала нужно собрать как можно больше информации, а там видно будет.
Иван Иванович показывал ему и даже давал почитать интереснейшую книгу – «Православный календарь», из которой Николай почерпнул много для себя нового. И не только происхождение русских имен и существо различных православных праздников.
В книге были обширные отрывки из библии, и Петрашевский, к стыду своему никогда прежде не державший ее в руках, с изумлением открывал новый для себя мир – мир духовной жизни наших далеких предков.
И сейчас, передвигаясь по узкому подземному рукаву, ведущему в неизвестность, он повторял про себя мудрый отрывок из прочитанного «Православного календаря»:
– Даст бог день, даст и пищу.
В самом деле, для чего беспокоиться о том, до чего еще предстоит дожить? Потом будет видно: даст бог день, даст и пищу.
В рукаве было душно. «И впрямь здесь, как в рукаве шубы», – подумал разведчик. Но все-таки, сообразил он, свежий воздух откуда-то должен был поступать, иначе бы он просто задохнулся.