Верум
Шрифт:
– Хорошо. – Поскольку я скучаю по нему. Потому что хотя Орегон дождливый и серый, я любила жить возле воды.
Пока мы идем к машине, я отвлекаюсь на уличного торговца, крошечного старика с голубыми глазами и дружелюбной ухмылкой. У него на тележке разложены ювелирные изделия, и кое-что привлекает мой взгляд.
Серебряное кольцо, поблескивает на свету.
– Все мои вещи являются предметами антиквариата, - с гордостью сообщает он мне. Я поднимаю кольцо.
– Это двенадцатый размер. Оно было обручальным кольцом аристократа, -
– Защищало его от чего? – с любопытством интересуюсь я. Старик улыбается.
– От всего.
Я покупаю его на месте, и предлагаю его Дэеру.
– Каждый может использовать защиту, - говорю я ему, наполовину шутя, наполовину нет. Он закатывает глаза, но надевает его на средний палец.
– Тогда я буду защищен, - объявляет он. – Я буду считать его преждевременным подарком на Днь Святого Валентина.
– Валентинов день еще через несколько месяцев, - отмечаю я. Он улыбается.
– Знаю.
Я ощущаю невероятное чувство дежавю, как будто знаю, что произойдет дальше… будто все это уже произошло. Не так ли?
Я не знаю.
Я вообще ничего не знаю.
Это самое странное, самое раздражающее чувство в мире. Я пытаюсь его игнорировать.
Мы залезаем в машину, и рука Дэера на моей ноге, его пальцы обхватили мое бедро. Он теплый, и я впитываю его, и откидываю голову назад на сиденье, греясь на солнце.
Я просыпаюсь от звука волн.
– Ты заснула, - говорит Дэер, и он наблюдает, как я сплю. – Я подумал, что тебе требовался отдых.
Солнце немного зашло, и ветерок стал прохладным, поэтому пока мы прогуливаемся по берегу, Дэер обнимает меня рукой за плечи, прижимая к себе.
– Я чувствую себя здесь как дома, - признаюсь я, и наблюдаю, как серая вода обрушивается на песок.
– Тогда нам следовало прийти сюда пораньше, - отвечает он, и его пальцы легкие на моей коже.
Умирающий свет играет на воде и на минуту он становится похож на пламя.
И эта минута, эта одна минута,
Все
Что
Требуется.
События обрушиваются на меня, одно за другим.
Все в огне.
Сквозь пламя я вижу Дэера.
Он кричит,
Он напуган.
– Я… - мой голос полный ужаса и я вижу это в своей голове. Все.
Я вижу все.
Я вижу, что случилось, но я не могу отличить воспоминания от видений.
Все непомерно,
Эмоции,
Воспоминания,
Страх.
В один миг я вижу годы.
Год воспоминаний.
Мы с Дэером и Финном играли, когда были маленькими,
Пирожки из грязи, купание в пруду и лето в Англии.
Я вижу Оливию, потому что я ее знала.
Длинные черные волосы, большие темные глаза.
Глаза как у Дэера.
Ее шепот всегда был таким мягким.
– Вы не можете быть вместе, - говорила она нам. – Это не правильно. Это
Он не может покинуть Уитли.
Он не может уехать.
Он не может уехать.
Но он это сделал.
Я вижу это.
Он приехал забрать меня, потому что я потеряла все.
И когда мы приезжаем сюда, в Уитли, он тоже потерял все.
Я вижу его с матерью в руках,
Сквозь пламя костра.
– Помогите! – кричит он. И Оливия обмякшая и мертвая. – Помогите!
Но никто не мог.
Из-за несчастного случая – это несчастный случай – это несчастный случай.
– Был ли это несчастный случай? – мягко спрашиваю я, когда мы стоим в склепе возле ее имени.
– Ты же знаешь, что не был, - отвечает мне Дэер, его голос настолько жесткий и твердый. – Мы довели ее до этого. Это были мы. Это были мы.
Я вижу, как Оливия кричит.
– Ты отняла его у меня. Он не был твоим, чтобы забрать. Он не твой, он мой.
В ее глазах я вижу безумие.
Я узнаю его.
Она кролик, и я кролик, и мы обе сумасшедшие.
Я вижу ее задние фары, покидающие дом,
Я вижу огонь.
Я вижу Дэера.
Я открываю глаза, и это больно.
– Твоя мать съехала со Скалы Семи Сестер из-за нас.
В глазах Дэера есть то, чего я никогда не видела прежде, степени немыслимой печали. Он кивает.
– Да.
– Ты думаешь, что это моя вина. – Мои слова царапают горло, и я чувствую отчаяние.
– Нет.
– Ты потерял свою маму, и я потеряла свою, и они погибли в две разные ночи. Два разных события.
Я слышу отчаяние в своем голосе из-за того, что не могу удержать ничего в правильном порядке. Все мои воспоминания переплетаются вместе, и ничто не имеет смысла.
Дэер кивает.
– Это было два разных несчастных случая. Две разные ночи.
– Но смерть твоей матери не была несчастным случаем, – слабо подмечаю я, и он опять кивает.
– Наша семья проклята. Потому что мы должны платить за грехи наших отцов, - произношу я в растерянности, припоминая слова Сабины. – Все мертвы и это не имеет смысла.