Верум

Коул Кортни

Дэер отводит взгляд, потому что он знает.

ГЛАВА 27

С каждым днем я все больше и больше убеждена, что незаметно удаляюсь от здравомыслия.

День за днем Сабина убеждает меня, что нет.

– Закрой глаза, - наставляет меня Сабина, что я и делаю. Она берет меня за руку и ее рука сухая, маленькая и кривая, и я впитываю ее тепло.

– Представь то место, где ты видела Оливию, - говорит она мне, я так и делаю.

Я слышу океан, вижу

фотографии Дэера, вижу ее прозрачную ночную сорочку, ее нежное лицо в форме сердца. И слышу обвинения в ее голосе.

– Приведи его ко мне, - указывает она мне.

– Где вы? – спрашиваю я.

– Я рядом, - загадочно отвечает она.

– Вы можете мне сказать?

Она качает головой и ее лицо настолько печальное.

– Нет. Ты должна это разгадать.

Я ощущаю себя беспомощной и испуганной, и это ощущение все нарастает и нарастает.

– Я не могу это разгадать, - в отчаяние говорю я ей. – Вот в чем проблема. Вы мертвы. Я не знаю, где вы.

– Ты сможешь, - уверяет меня она. – Ты должна. Энергия не может быть уничтожена. Я повсюду.

Я плотно зажмуриваю глаза и когда я это делаю, образы мерцают и изменяются.

Я сажусь в машину.

Финн вместе со мной, да и отец тоже.

– Если я еду, то я за рулем, - заявляю я им.

И я съезжаю вниз с горы.

И моя мать,

Моя мать,

Моя мать.

Ночь темная, земля холодная.

Слова шепчутся и трансформируются и я в замешательстве.

Я смотрю на Оливию.

– Это не то, что произошло.

Она кивает, и она грустная, и ее глаза становятся фарами.

Я вздрагиваю и открываю глаза.

Сабина ждет меня, ждет ответов.

Все, что у меня есть – вопросы,

И замешательство,

И ложь.

Все было совсем по-другому.

Сабина все еще ждет, ее глаза темные.

– Ты видела Оливию?

Я киваю. Потому что я действительно ее видела.

– Что было вокруг нее? Море? Было ли что-нибудь еще?

Я качаю головой.

– Нет. Она просто стояла передо мной.

Сабина прищелкивает языком и

она терпелива.

– Ты должна открыть свой разум, Калла. Пусть это придет.

Я пробую. Но когда я это делаю, приходит бессмыслица.

Ложь.

Но я киваю, поскольку, что я еще могу сделать?

Им нужно, чтобы я это разгадала.

Оливия потеряна.

И я тоже.

Это не может быть по-настоящему.

Сны не реальны.

– Твои сны – да, - говорит мне Сабина. – Сны – это способ твоего разума привести тебя к свету. Следуй за ними, Калла.

Единственное, за чем я следую – это Дэер. Он приходит за мной, и мы идем по залам, проходим через сады и пробирается к нашему местечку.

Таинственный сад,

Наше место.

Ангелы взирают на нас пустыми глазами, и я припадаю к Дэеру.

Он такой теплый,

Такой сильный, такой сильный,

Такой реальный.

– Это происходит? – спрашиваю его я. – Потому что иногда я не могу отличить разницу.

Он пальцем отклоняет мою голову назад, приподнимая мое лицо к небу. Его взгляд заявляет на меня права, ласкает меня, воспламеняет.

Его ладони обхватывают меня,

И он поддерживает меня.

– Я настоящий, - говорит он в мои волосы. – Ты настоящая.

Мы стоим на солнце,

Нет никаких причин бояться.

Верно?

Дэер целует меня и его губы солнечный свет. Он прикасается ко мне и его пальцы – луна. Где-то ночь, а ночью мы свободны.

Мы сходимся вместе подобно звездам,

Под покровом беседки.

Вдали от глаз,

Вдали от всего.

Только мы.

Наша кожа горячая,

Наши губы жаждущие.

Мы одни.

За исключением богом забытых ангелов.

– Ангелы пугают меня, - шепчу я Дэеру, и ближе прижимаюсь к нему.

Он крепко меня обнимает.

– Знаю, - говорит он. – Почему?

– Не знаю, - отвечаю я, и это правда. – Может быть, это из-за их глаз. Они видят меня.

– Я вижу тебя, - напоминает он мне, и его глаза черные.

Черные, черные,

Черные, как ночь.

– И будешь всегда? – шепчу я, и его шея на вкус как соль. Мои пальцы находят его ЖИВИ СВОБОДНО.

– Да, - обещает он.

– Repromissionem, - говорю ему я. – Это латынь.

– Я знаю.

ГЛАВА 28

Кухня на удивление яркая, и я ковыряюсь в своем бублике, взгромоздившись на табурет, в то время как Сабина готовит.

– Разве здесь нет поваров? – с любопытством спрашиваю я, дабы я никогда не бывала здесь прежде.

– Конечно, есть, дитя, - отвечает она, не оборачиваясь. – Но я завариваю свой собственный чай.

Кастрюлю, которую она помешивает, огромная, и я с сомнением разглядываю ее.

– Для чая это большая кастрюля, Сабина.

Она смеется, а затем изучает меня.