Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Ты кому-нибудь звонил?
— Нет, — ответил Дортмундер.
— Как так вышло?
— Ну, э-э, это был телефон Энди. А моя женщина была в кино.
Продолжая смотреть на Дортмундера, Тини спросил у своих помощников:
— Келп говорил кому-нибудь о Дортмундере?
— Нет, — ответили они.
— Ну, — начал Келп.
— Заткнись.
— Хорошо.
Мужчина с файлом Дортмундера сказал:
— В четверг ты встречался с Арни Олбрайтом.
«О, нет. Боже, только не это. Я исправлюсь. Я даже заведу карточку социального обеспечения.
— Нда, — ответил Джон.
— Ты рассказал ему, что был на «деле».
— Во вторник, — ответил Дортмундер, голос которого заскрипел уже на первом слоге.
— Но ты встречался с Арни в четверг, — возразил парень. — И того же дня ты разыскивал еще одного скупщика по имени Стун.
— Все верно.
— У тебя были вещи на продажу.
— Все верно.
— Что за вещи?
— Хм…ювелирка.
Все насторожились.
— Ты украл драгоценности? В среду ночью? — уточнил Тини.
— Нет, — ответил Дортмундер. — Во вторник вечером.
Один из террористов спросил:
— Где?
— Стейтен (кашель) Стейтен-Айленд.
Парень с папкой Дортмундера уточнил:
— Как звали парня, с которым ты виделся в среду?
— Никак. Я немного приболел. Во вторник шел дождь — (добавить немного правды в рассказ всегда хорошо, это как включить соль в кулинарный рецепт) — и я простудился. Обычный вирус на один день.
— Где именно в Стейтен-Айленд? — спросил второй парень.
— На Драмгул-бульвар. В газетах об этом не упоминалось.
— Что именно ты украл? — спросил один из террористов.
Дортмундер взглянул на него, размышляя, был ли тот одним из тех религиозных фанатиков.
— Несколько обручальных колец, часов и наподобие этого. Обычные вещи.
— Какому скупщику ты их продал? — спросил Тини.
— Я не сделал этого, не смог. Начался блиц и…
— Значит нычка по-прежнему у тебя.
Дортмундер не был готов к такому повороту событий. Он решился на задержку лишь в миллионную долю секунды, за время которой обдумал альтернативы: сказать «нет» — и они заинтересуются, почему он избавился от самой обычной ювелирки, которую можно было спрятать в тысяче разных мест до окончания блица. Ответить «да» — и они захотят увидеть ее.
— Да, — произнес Дортмундер.
— Дортмундер, мы знакомы друг с другом уже какое-то время, — начал Тини.
— Конечно.
— Дортмундер, ты воняешь. За тобой ранее такого не водилось.
— Тини, я нервничаю.
— Мы осмотрим твой тайник. С тобой отправятся шестеро парней и…
— Передатчик! Передатчик? — комнату наполнил резкий звенящий голос.
Тини хмуро посмотрел вокруг, туда и сюда:
— Что это?
— Меня не волнует это, — произнес голос.
Семь или восемь человек в комнате заговорили одновременно. Но голос оказался громче их всех.
— Ладно, я застрял здесь на Вест-энд-авеню, сломалась коробка передач и я хочу поговорить со своей женой в Энглвуде, Нью-Джерси.
— Радио, — предположил террорист.
— Любительский радиодиапазон, — произнес один из
— Провод, — догадался Тини и его брови чуть ли не повисли до верхней губы. — На каком-то сукине сыне, ублюдке в этой комнате установлен «провод», нас подслушивают, это…
— Потому что, — сказал громкий голос с досадой, — моя жена слушает этот канал.
— Его оборудование ловит радиосигнал, — сказал террорист. — Такая же ужасная вещь произошла со мной в Басре.
— Я сообщу о вас, — кричал громкий голос, — в Федеральную комиссию связи, вот что я сделаю, ты мерзкий потный чел!
— Кто, — спросил Тини, напрягая многие из своих мышц. — У кого.
Люди с безумными глазами оглядывались по сторонам, прислушиваясь к громкому голосу.
— Если бы я только мог до тебя добраться….
— БЕНДЖИ!
Коротышка уже был на полпути к двери. Отскочив от груди террориста, он вынырнул из крепких рук парня и вылетел из комнаты, как освобожденный попугай.
Естественно, Дортмундер и Келп присоединились к погоне.
35
Талат Гурсул, турецкий временный поверенный в ООН, холеный, привлекательный, со смуглой кожей и тяжелыми веками, с носом наподобие вешалки-плечиков для пальто, вышел из своего лимузина и остановился. Его темные глаза взглянули на торчащий вверх «палец» штаб-квартиры в Полис Плазе.
— Только нация, оторванная от истории, — произнес он своим неизменным бархатным голосом, — может возвести штаб-квартиру полиции, которая выглядит как Бастилия.
Его помощник, коренастый разведчик по имени Санли, постоянно потеющий и всегда неаккуратно бреющийся, засмеялся. Это и было его основной работой в ООН — смеяться над ремарками Талата Гурсула.
— Ах, ладно, — сказал Гурсул. — Подожди, — приказал он водителю и позвал Санли: — Пойдем.
Тот, которому он сказал ждать, ждал, и тот, кого он позвал, пошел. Они прошли через кирпичный внешний двор, прошли проверку безопасности в главном вестибюле и поднялись на лифте на самый высокий этаж, где подверглись еще одной проверке и, наконец, попали в конференц-зал, полный людей, половина из которых была в военной форме.
На последнее такое заседание Гурсул вместо себя отправил Санли. Теперь же он неопределенно кивнул мужчине, с которым его познакомил Санли, по имени Закари из Федерального бюро расследований, а тот в свою очередь представил его всем остальным: полицейским, государственным чиновниками, даже помощнику окружного прокурора, хотя вряд ли кому-нибудь из присутствующих можно было предъявить иск.
Официальное представление подошло к концу, и Талат Гурсул следующие пятнадцать минуть провел за столом переговоров, с лицемерным и бесстрастным лицом, выслушивая массу банальностей и шаблонных фраз от присутствующих: меры, которые ими были приняты, планы по возврату Византийского Огня, усиление мер безопасности после того, как рубин найдут и так далее и тому подобное. Последним высказался Закари из ФБР: