Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
– О Господи,– вздохнула она.
– Ну я этого сделать не могу,– подметил он. – Я не могу подойти и сказать это, потому что сразу возникнет вопрос, откуда я все это знаю. А вот ты можешь.
– О Господи,– еще тяжелее вздохнула она.
Он нахохлился и стал изучать ее. – Ты это сделаешь? Должен сказать, что это единственный способ, чтобы твой дед получил эту штуку обратно.
– Мне нужно,– пробормотала она,– мне нужно подумать. И она отвернулась к витрине, тем самым он выглядел попрошайкой больше, чем обычно.
26
Когда
– Я б лучше позвонил Эппику в его камеру,– пробормотал он, тем не менее, он переклеил стикер на стену рядом с телефоном и набрал номер.
– Эппик!
– Это, эм, Джон. Вы хотели, чтобы…
– Именно так,– похоже, Эппик куда-то спешил. – Бери такси и приезжай…
Дортмундер подождал.
– Да?
– … в лобби.
– Что?
– Буду там еще до…
– Где?
Тишина. Это была не парящая тишина, и не многозначительная тишина, это была тишина, как в пещере с летучими мышами, когда они там спят. Потом послышались гудки, и он повесил трубку.
Попробовать еще раз? А зачем? Дортмундер повернулся к холодильнику, вспомнив про упаковку пива, которая всегда была хорошим средством коммуникации, и тут зазвонил телефон.
Да, всегда есть вещи, через которые нужно просто пройти. Он снова подошел к телефону и снял трубку:
– Да?
– Я уже в такси, на регистра… здание… скоро как ты… слышно ме..?
– Нет.
Потом короткое молчание и потом:
– Чертовы мобильники! Звучало это как ругательная фраза, которая уже давно перестала использоваться в обиходе.
– Понимаю,– спокойной ответил Дортмундер,– это наше будущее.
– Тогда наше будущее выглядит очень мрачно. Я хочу, чтобы ты….
– и снова гудки.
– До свидания,– сказал Дортмундер гудкам, достал банку пива из упаковки и пошел в гостиную, за «Дэйли Ньюз», которую Мэй прочитала утром. Он принес газету на кухню, потому что знал, что Эппик – не тот человек, который сдается, и остался читать там. Поскольку он заглядывал в газеты всего пару раз в неделю, чаще всего, когда находил какую-нибудь на сидении в метро, он никогда не мог понять, о чем говорят все эти комичные заголовки. Вот тут справа вроде как должны быть самые-самые новости?
В спортивной секции турнирная таблица выглядела ровно так, как и предполагалось. Он подумал, что спорт был бы интереснее, если бы футбольные игроки надели бы баскетбольную форму, а баскетбольные игроки надели бы футбольную форму, и тут зазвонил телефон.
Он подошел к телефону и ответил:
– Слушаю.
– Вот так-то лучше. Джон, ты должен взять такси и приехать домой к мистеру Хэмлоу.
– На ресепшене телефон гораздо лучше.
– Я попросил таксиста остановиться у телефонной будки. Приезжай прямо сейчас, Джон,
– А с чего ему быть довольным?
– Ты не понял, он недоволен тобой. Буду ждать тебя в лобби.
Эппик сидел в лобби в кресле из рога носорога, когда швейцар впустил Дортмундера, хотя было видно, что до последнего сомневался, стоит ли так делать, Эппик поднялся.
– Так,– сказал Эппик, все еще в какой-то спешке. – Пошли.
Уже в лифте Дортмундер сказал:
– Я в последнее время трачу слишком много денег на такси.
– Это потому, что ты независимый подрядчик,– объяснил Эппик.
– Ааа,– протянул Дортмундер, дверь лифта открылась, медицинский мяч уже ждал их в своем кресле.
– Джентльмены,– поздоровался мистер Хэмлоу. У Дортмундера никогда не получалось выговорить слово «джентльмены», но у мистера Хэмлоу это получалось очень легко. – Присаживайтесь,– это предложение прозвучало как приказ, а кресло укатилось в сторону предполагаемое места исполнения приказа.
Когда все расселись, Дортмундер и Эппик сидели рядом в античных креслах, мистер Хэмлоу напротив них. Мистер Хэмлоу, как обычно подергивая правым коленом, искоса посмотрел на Дортмундера и сказал:
– Я так понял, вы разговаривали с моей внучкой сегодня утром.
– Да,– не стал отрицать Дортмундер. – Не в здании, на тротуаре напротив.
Эппик уставился Дортмундеру в правый глаз и ухо.
– Ты приставал к ней? Прямо на улице?
– Да не приставал я к ней. Мы просто немного поговорили.
Мистер Хэмлоу, едва сдерживая свой гнев, сказал:
– Вы попросили ее стать соучастницей криминального действия.
– Не понимаю,– честно ответил Дортмундер. – Где тут криминал? Я даже не просил ее улице перейти в неположенном месте.
– Сэр, вы не могли бы начать историю чуть раньше?– попросил Эппик. – Я не могу сообразить, что тут происходит. Что именно он попросил ее сделать?
– Я просто…
– Я не тебя спрашиваю,– перебил Эппик. Ну вот, теперь все друг друга перебивают. – Я спрашиваю мистера Хэмлоу.
– Как я понял,– пояснил мистер Хэмлоу,– ваш напарник решил, что для него слишком проблематично пробраться в хранилище и забрать шахматный набор, поэтому он хочет…
Эппик в шоке почти закричал:
– Чтобы ваша внучка спустилась туда?
– Нет, не настолько все плохо. Он хочет, чтобы Фиона пошла к Ливии Нортвуд Уилер и…
– Простите, сэр,– перебил Эппик. – К кому?
– Она потомок сержанта Нортвуда,– объяснил мистер Хэмлоу,– и фирма, где работает Фиона, представляет ее интересы в суде.
– О,– понял Эппик. – Спасибо, сэр.
– Фирма Фионы представляет интересы Ливии Нортвуд Уилер,– продолжил мистер Хэмлоу, а его красные глазенки злобно посматривали на Дортмундера. – Фиона не представляет ее интересы лично, у нее нет даже права с ней разговаривать, даже при условии, что она согласилась бы сделать то, о чем вы ее просите.