Весь Дортмундер в одном томе

Уэстлейк Дональд Эдвин

– Я сегодня кое-что узнал.

– Да?

Дортмундер улыбнулся.

– Я независимый подрядчик.

Она посмотрела на него и отложила хлопья в сторону.

– О,– выдохнула она.

27

Позже в тот же день Келп приехал к себе домой на Западную Тридцатую улицу и завел разговор с Анной Мари Карпино, подругой, которую он встретил в Вашингтоне и которую увез оттуда, чтобы защитить. Келп решил поднять одну тему.

– Ты женщина,– метко подметил он.

– Полагаю,– ответила она,– что это было первое, что ты во мне заметил.

–

Так и было, – утвердительно кивнул Келп. – А поскольку ты женщина,– продолжил он,– у меня есть такое предположение, что ты можешь быть экспертом в этом.

– В чем?

– В данном случае, в ювелирных изделиях.

– О, да,– согласилась она. – У меня всегда хороший вкус и стиль.

– Не в этом смысле,– сказал он. – Мне другая экспертиза нужна.

Во взгляде, которым она его одарила, было что-то язвительное.

– Могу показать тебе свои умения обижаться, если хочешь.

– Да ладно тебе, Анна Мари,– спокойно сказал он. – Мне нужны сейчас твои мозги.

– Ладно,– согласилась она. – А я-то задавалась вопросом, когда же ты обратишь внимание на мои мозги.

– До этого момента они мне не очень-то и были нужны. Она посмеялась, но с угрозой выставила палец. – Ты ходишь по краю вулкана, парень.

– Тогда дай мне задать мой вопрос,– сказал он. – Возможно, ты не будешь знать ответ, но я ответа точно не знаю, так что мне нужно откуда-то начинать.

– Задавай.

Они сидели в гостиной, где чуть раньше он высыпал парочку конвертов на кофейный столик. Один из них он взял в руки и достал из него две фотографии красной королевы из шахматного набора, и еще листок, где были написаны размеры и вес.

– Я хочу,– сказал он, протягивая ей эти бумаги,– заменить одну из них фальшивой. Она не должна быть на сто процентов идеальной, потому что мы потом покрасим ее красной краской.

– Это и есть,– предположила она,– то, над чем работает Джон.

– Ну, мы оба,– сказал Келп,– при условии, что сможем преодолеть несколько проблем. И одна из них – это сделать копию одной из этих штук, такого же размера, такой же формы, и желательно такого же веса.

– В общем-то, это легко,– сказала она. – Особенно, если они не должны совпадать на сто процентов.

– Нет, они будут покрашены. А что значит «легко»?

– Ты обратился к нужному человеку,– сказала она. – Я отнесу это Человеку с Сережками.

– Кому?

– Женщины теряют серьги,– сказала она. – Ты это знаешь.

– Да, их можно найти в такси,– согласился Келп,– возле телефонных будок, на полу после вечеринки.

– Именно,– подтвердила она. – Ну так вот, есть у тебя любимые серьги, одну потеряешь, с одной сережкой ничего не сделаешь, только какой-нибудь жалкий парень может носить одну сережку.

– Я таких парней тоже видел,– кивнул Келп. – Они выглядят так, как будто их только что спустили с поводка.

– Если ты женщина, у которой была такая пара сережек,– продолжила Анна Мари,– и осталась только одна, ты идешь к ювелиру, которого все зовут «Человек с Сережками», потому что он может сделать тебе точную

копию.

– Звучит неплохо,– сказал Келп. – Никогда не слышал о таком.

– Я думаю в каждом городе есть хотя бы один, а то и несколько Человек с Сережками, где женщинам не нужны носить платки. Я знаю одного в Вашингтоне. Когда я была дочкой конгрессмена, я гораздо чаще носила серьги. А сейчас, когда я кукла для краж…

Келп удивился:

– А ты разве такая?

Посмотрев снова на фото, она спросила:

– Как быстро тебе нужно получить ответ?

– Ну, поскольку Джон говорит, что до настоящих мы еще не скоро доберемся, я бы сказал, можно не торопиться.

Она кивнула, обдумывая сказанное.

– У меня еще осталось парочку друзей в Вашингтоне, которым не успели предъявить обвинения,– сказала она. – Сделаю сегодня пару звонков и, возможно, завтра слетаю туда. Обычно ему требуется пару недель.

– Но он должен знать,– предупредил Келп,– что это все должно держаться в секрете.

– А, конечно,– кивнула она. – Человек с Сережками никто не нарушает правило конфиденциальности. Она что-то вспомнила и улыбнулась:

– Забавная история была, когда однажды к нему пришла женщина, вся такая грустная, с одной сережкой, сказала, что потеряла одну в такси, как ты и говоришь, что так бывает. Он начал над ней работать, а через несколько дней к нему приходит другая женщина, со второй такой же сережкой и тоже говорит, что потеряла одну в такси. Он не позвонил ни одной из них, не пытался выяснить, кто из них врет, ему просто все равно.

– Анна Мари, а когда тогда ты узнала об этом?– задал логичный вопрос Келп.

Она не поверила своим ушам.

– Энди,– сказала она,– ну ведь люди рассказывают сплетни все время. И это не то же самое, что сплетничать.

Иногда ты должен знать, что объяснение, которое ты получил,– это единственное возможное объяснение.

– Хорошо,– сказал Келп. – Что будем на ужин?

28

Фионе понадобилось два дня, до самого полудня среды, копаясь в папках и записях других работников, чтобы составить список всех официальных наследников Нортвуда, который попросил сделать ее дед. Пока она этим занималась, конечно же, пострадала ее работа, поэтому, как только список был распечатан, сложен в конверт и отправился в сумку через плечо, которая лежала под столом, она тут же занялась желаниями и требованиями возмещения разбитых мечт другой семьи, но не успела она поработать двадцать минут, как зазвонил телефон на ее рабочем столе.

О, ну что теперь? У нее сейчас на это совершенно не было времени, иначе ей придется остаться тут до полуночи, а как же тогда ужин Брайана? Он снова приготовит что-нибудь их экзотической кухни, а потом что, будет час за часом сидеть и смотреть, как остывает наивкуснейшее блюдо? Зачем кому-то звонить ей в такое время?

Выбора нет, придется отвечать.

– Хэмлоу,– сказала она в трубку, женский голос с британским акцентов сказал:

– Мистер Тумбрил хочет видеть вас у себя в офисе. Прямо сейчас.