Весь Кир Булычев в одном томе
Шрифт:
Черная пантера, сидевшая раньше у Верки на груди, влетела в большую комнату, врезалась в непрошеных гостей и завизжала. В ответ завизжали детеныш с женщиной, полетели стулья, и гости кинулись прочь из дома!
Потом уж Верка сообразила, что все это время Котяра сидел, прижавшись к ней и чего-то ожидая… А тут звон!
Вот он и кинулся!
Впрочем, не исключено — разве с котами так не бывает? — не исключено, что он решил до последней капли кошачьей крови защищать домашнее добро.
Но
Неслась она сквозь крапивные джунгли босиком, в майке и трусиках, под проливным дождем, в темноте, как будто забыла, что мокрая крапива жалит куда сильнее.
Конечно же, она промахнулась мимо дыры в штакетнике или не смогла в нее протиснуться, стала перелезать через забор, забор начал под ее весом клониться, бухнулся на участок Папани, и Верка легла на него животом.
Она лежала ничком и делала руками и ногами судорожные движения, словно училась плавать.
А сверху струился низкий, вежливый, жидкий голос Олега Владиславовича:
— Заблудилась, Верочка? Или не спится?
Она узнала его голос и мгновенно успокоилась. Будто сосед был бетонной стенкой, которая могла защитить ее от врагов.
Олег наклонился, чтобы помочь ей подняться. Верке стало стыдно, и она сказала:
— Я починю вам забор, не беспокойтесь.
— Принадлежность забора — дело завтрашнее. Что тебя напугало?
— Они приходили.
Верка с трудом встала, босая нога тут же провалилась в щель между досками, и вытаскивать ее было больно. К тому же крапивное жжение наконец-то схватило ее в когти.
— Пошли в дом, — сказал Олег Владиславович.
Он был в халате, но в шляпе. Разглядела Верка это не сразу, потому что свет от единственного освещенного окна еле добирался до поваленного забора. Они заковыляли к дверям рука об руку.
— Иди, иди, — ворчал сосед. — Мне тебя не дотащить, ты ж кобыла!
— Я не кобыла, — вдруг обиделась Верка.
Над дверью горел фонарь.
На сухих, закрытых навесом ступеньках лежал плетеный половик.
Откуда-то из-под ног выскочил Котяра. Как он сообразил?
— Смелое животное, — похвалил Олег. — Побежал за тобой.
— Это все он, — улыбнулась Верка. — Он, можно сказать, меня спас.
Верка присела на корточки и погладила Котяру под скулой. Он ткнулся ей в коленку лбом. Лоб был мокрый, но и коленка тоже была мокрой.
Котяра громко мяукнул. Он был доволен и хотел, чтобы все об этом знали.
Верка взяла кота на руки и первой вошла в темную прихожую. За занавеской, заменяющей дверь, была жилая комната.
— Я тут ненадолго, — пояснил Олег Владиславович.
Под потолком горела голая лампочка. Комната была тесно заставлена
— Садись, — сказал Олег и показал на продавленную тахту. — И раздевайся. В смысле майку снимай.
Он нагнулся и откуда-то снизу, видно из чемодана, стоявшего на полу, достал большой серый свитер, размера на четыре больше, чем нужно.
— Зачем раздеваться? — тупо спросила Верка.
— А затем, что от бронхита тебя лечить некому. Ты же вся мокрая.
Крапивные ожоги не проходили.
Свитер оказался теплым и немного колючим, но это было даже приятно.
— Чаю согреть? — спросил Олег.
— Вы что! Ночь на дворе!
— Чего побежала?
— А вы не знаете?
— Не знаю.
— А что же вышли мне навстречу?
— Ожидал чего-то.
— Чего?
— Не знаю чего. А что произошло?
Верка подобрала под себя ноги. Котяра забрался ей на колени.
— Я проснулась, а они уже там.
— Кто они?
— Думаю, что та женщина с детенышем. Я их, конечно, не видела, но голоса точно ихние.
— Что они делали?
— Я проснулась, а они шуршат и шепчутся.
— Испугалась?
— Еще как испугалась!
— Зачем они к тебе забрались?
— Ключ искали.
Вот тут Олег Владиславович на самом деле изумился.
Он даже шляпу снял и положил на крышку пианино. Оказалось, что он лысый. «Вот не думала!»
— Вот не думала! — сказала она вслух.
Олег догадался, взял шляпу и надвинул ее на самые уши.
Верка не стала смеяться.
— О чем они говорили? — спросил он сердито.
— Я же сказала — о ключе.
— Чепуха какая-то! Что за ключ им понадобился?
— Он должен был лежать у бабы Эллы. Они так и сказали. В белье искали, где-то еще… ну не знаю! Я не подглядывала.
— От чего ключ? Ну, думай, они должны были сказать!
— Они вспоминали какую-то Оксану. То ли они ей ключ дали, то ли она сама взяла и не вернула.
— А где эта Оксана?
Верка не видела лица Олега, в тот момент он отвернулся к окну. Но его голос изменился.
Он не спрашивал, а словно искал подтверждения каким-то своим мыслям.
— Откуда мне знать? — ответила Верка.
— Жаль…
Наступила тишина. Это была уютная тишина, которую нарушало лишь тиканье больших старинных часов на стене, завешанной пожелтевшими фотографиями в черных рамках.
— А зачем им нужен ключ? — сам у себя спросил Олег.
— Вы тоже не знаете?
— Может быть, знаю, а может быть, и нет… Оксана, Оксана… Надо будет спросить у Папани.
— Так и спросите.
— Сейчас не спросишь — он бутылку вечером принял, у себя в сарайчике до вечера продрыхнет.
— Я спать хочу, — сказала Верка.