Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Вы и не подозреваете, насколько я в некоторых смыслах сильна, — заверила она.
Мы переглянулись. Я была сама не своя и восхищалась невозмутимой манерой Тристана (хотя и его лицо буквально лучилось от волнения).
— Стоукс, оденься и зайди с ней, хорошо?
— Не называйте ее Стоукс, это невежливо, — оскалилась Эржебет. — Вы очень невежливый молодой человек. Вы еще раньше обвинили меня во лжи. Не вынуждайте меня показывать себя с некрасивой стороны. Вы об этом пожалеете. Но, — тут она повернулась ко мне с улыбкой, не менее яростной, чем недавний оскал, — я согласна, чтобы при моем первом колдовстве присутствовала
Мы с Тристаном озадаченно переглянулись и ничего не сказали.
— Расскажите нам про это свое первое колдовство.
Эржебет беспечно пожала плечами и, водрузив сумку на пульт управления, принялась в ней рыться.
— Ничего особенного. Совсем простое колдовство. Мне надо всего лишь отменить прежнее заклинание. А потом я смогу делать то, о чем попросите вы. Пошевеливайся, Мелисанда.
Я надела комбинезон, вернулась в ОДЕК и потянула вниз кислородную маску. Эржебет шокированно на меня уставилась. Она перебирала в руках что-то непонятное: сквозь окошко маски казалось, будто она гладит веревочную швабру. Однако спросить, что это, я не успела, потому что Эржебет вновь набросилась на Тристана:
— Это вы ее заставили так одеться? Вы мне совсем не нравитесь.
— Это для тепла, — коротко ответил Тристан. Он перестал называть ее «мэм».
Эржебет (в винтажном коктейльном платье, которое болталось на ней, как на вешалке) и я (в комбинезоне, балаклаве и кислородной маске) стояли и смотрели. Тристан показал нам большой палец и закрыл дверцу. Пришлось немного подождать, пока Ода, Максы и Владимиры проверят готовность аппаратуры. Я глядела на старуху напротив меня и ощущала множество противоречивых чувств сразу: волнение, неверие, предвкушение, растерянность, страх, надежду. Скажи мне тогда кто-нибудь, что с этого начнется череда моих злоключений, я бы его
Помню, что произошло в следующую примерно четверть секунды: приглушенный дверцей звук сирены снаружи, меркнущий свет, бегущие по коже мурашки. И в это самое мгновение меня окутал дивный аромат, цветочный и в то же время мускусный, а потом — как и в первый раз — сознание помутилось, и в себя я пришла, когда кто-то стягивал с меня балаклаву. Я полулежала в смутно знакомом офисе, упираясь спиной в чьи-то колени.
— Стоукс? Ты как?
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать услышанное. Только один человек называл меня «Стоукс» — сотрудник теневой правительственной структуры. Видимо, это он. У него было имя из средневекового романа. Персиваль? Ланселот?
— Тристан, — со смехом поправил он. — Но на «Ланселота» тоже отзываюсь. — Он взъерошил мне волосы. — Давай, садись. Познакомься с нашей новой ведьмой.
Воспоминания нахлынули все разом.
— Да, — с трудом выговорила я. — Эржебет. Я с ней знакома.
— Нет, — хохотнул он. — Посмотри, — и подтянул меня вверх так, чтобы я увидела другую часть помещения.
Футах в двадцати от меня, возле пульта управления, стояла ослепительно красивая девушка, совсем юная, почти девочка, в платье Эржебет. Теперь оно облегало и обтягивало исключительно хорошую фигуру: почти идеальные песочные часы. Темные густые волосы доходили до плеч, глаза сияли зеленым огнем. Она загипнотизировала нас уже тем, что просто
С помощью Тристана я неловко поднялась на ноги; комбинезон синтетически шуршал при каждом движении. Я чувствовала себя снежным человеком в присутствии газели.
— Познакомься с Эржебет Карпати. — Тристан расплылся в улыбке. — Она — наша ведьма.
В которой все, что она творит, — магия
Все в комнате — Ода-сэнсэй, Ребекка, Максы — смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Дерзкий торжествующий взгляд остановился на Тристане.
Тот начал смеяться, чуть задыхаясь от ликования, которое силился, но не мог сдержать.
— Вау, — упоенно проговорил он, и я почувствовала спиной движение его торса. — У нас получилось.
Зрители захлопали. Все лица сияли.
— У меня получилось, — уточнила Эржебет. Акцент, который в старушечьей речи звучал сварливо, теперь добавлял шика ее экзотической красоте. — Я предупреждала, чтобы вы не заставляли меня показывать себя с некрасивой стороны.
— По-моему, у вас нет некрасивых сторон, — сказала я, чтобы этого не сказал Тристан.
Она перевела взгляд на меня и немного посерьезнела:
— Теперь я выгляжу более знакомо? Такой я была в нашу первую встречу. Мне едва исполнилось девятнадцать, но я была очень одаренной. Тебе повезло, что ты нашла именно меня.
— Извините, но мы правда раньше не встречались, — сказала я ей, затем почти шепотом обратилась к Тристану: — Я… я бы хотела это снять.
Глупо было чувствовать себя такой нелепой и нескладной просто от того, что в комнате находится умопомрачительная красавица. Мужчины никогда не падали передо мной штабелями — Тристан и вовсе вел себя так, будто я его придаток, — но внезапно я почувствовала себя уродиной.
Тристан, по-прежнему прилипнув взглядом к лицу Эржебет (и ее формам, я уверена), выпустил меня, так что я смогла расстегнуть комбинезон. Однако даже в нормальной одежде я ощущала себя колодой, пока мы все находились под очарованием этого элегантного существа. Нет, очарование — неправильное слово. Оно наводит на мысль о златокудрой сказочной принцессе. Эржебет была не такая. В ней чувствовалась угрожающая сила: не демонстративная агрессия школьной альфа-самки, а нечто природное, непринужденное. И она явно получала удовольствие от того, как нас всех поразило ее преображение.
— Ощущения были очень приятные, — безапелляционно продолжала она, обращаясь к Тристану. — Так что не смейте никогда больше говорить, что мне полезно, а что — нет.
— Ясно, — почти смиренно ответил он. Его взгляд, как намагниченный, все время устремлялся на ее
Последовала долгая пауза, пока мы осознавали происходящее, а Эржебет купалась в нашем общем внимании. Несколько голосов тихо произнесли: «Вау!» или нечто настолько же вразумительное. Нас больше ошеломил сам факт преображения, нежели его результат (хоть я и не в силах передать, насколько этот результат был впечатляющий), но в любом случае мы онемели — к ее нескрываемому удовольствию.