Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры
Шрифт:
– Здоров, Николай! – Мужик сплюнул и выкинул на асфальт бычок.
– Ты что делаешь-то? Вот же мусорка есть рядом.
– Да ладно тебе! – отмахнулся мужик и пробурчал под нос что-то неразборчиво-матерное.
– Слышь, Семеныч, а мне сегодня выговор полагается.
– С чего бы? – усмехнулся тот.
– А я сегодня выпимши.
– Так иди и проспись. – Семеныч покрутил пальцем у виска. – Совсем с ума посходили, то премию требуют, то выговор.
Мужик скрылся в подъезде, а дворник закатил глаза вверх и сказал себе вслух, загибая по очереди
– Метлу новую вовремя не выдал – раз, скамейку к теще на дачу увез – два, мусор на землю бросает – три, выговор не дает – четыре. Сяду вечером, все про него напишу куда следует!
Он снова взялся за метлу, бормоча себе под нос в такт взмахам:
– И лопату сперли – раз, и побелку для бордюра – два, и мешков мусорных раз в сто лет дают – три!
С последним взмахом по двору с грохотом покатилась пустая пивная банка. Дворник проследил ее траекторию, махнул рукой:
– А, это уже не мой участок.
Софья решила еще раз испробовать открытку в столовой, куда направилась сразу, как вернулась в офис, тем более желудок уже подводило от голода. Бочкообразная тетка за кассой, глядя на которую, сразу становилось понятно, почему сотрудники часто жалуются на маленькие порции, сразу ухватилась за половинку купюры:
– Это что вы мне такое даете? Тут только половина, мы рваные деньги не берем.
Потом мигнула, протерла пухлой ручищей глаза, отдала открытку обратно Софье.
– А что это вам налили такое в тарелку? – Она сморщила нос.
– Лапшу… – не успела Софья ответить, как ее поднос опустел.
– Танюха, тащи сюда виповскую. А эту гадость вылей вообще, что вы только в нее кладете, лупить вас надо ссаными тряпками!
Тощая девица в заляпанном фартуке с удивлением покосилась на начальницу, но кастрюлю послушно убрала.
Софья не помнила, когда последний раз в столовой она доедала до конца порцию супа. Виповская лапша разительно отличалась от всего, что она пробовала на работе раньше. Она смотрела, как тетка переставляет тарелки на раздаче, уносит прочь тощие серые котлеты, а взамен выставляет пухлые и поджаристые, с тонкой хрустящей корочкой, и снова чувствовала: что-то неуловимо меняется в пространстве. Вот сотрудница столовой шустро протирает столики, хотя обычно они остаются грязными до вечера. Энергия действия передавалась от одного к другому, сонно-вялая атмосфера встряхнулась, встрепенулась, и пошли от брошенного камня живые круги по стоячей воде.
Пока Софья ела, тихонько хихикала: какой полезной получилась эта простая открытка! Каждому бы такую в руки, этот мир, пожалуй, стал бы чуточку лучше. А что будет, если подсунуть ее сразу директору? Пожалуй, кое-кто сразу останется без работы. А может быть, наоборот, некоторым придется в кои-то веки поработать.
– Девушка, приятного аппетита! – подсела к ней толстуха, когда очередь у кассы закончилась. – Посоветуйте, пожалуйста, у кого можно текст на компьютере набрать?
– А что вы хотели напечатать?
– Так в санэпидемстанцию надо сообщить, у нас на кухне тараканы лошадиных размеров и плесень
Софья чуть не поперхнулась. Это что, можно считать побочным эффектом – сразу жалобы писать?
– Нет, извините, мне пора бежать, много работы. Попросите кого-нибудь другого.
Толстое лицо вдруг скуксилось, щечки собрались в тугие комочки, и тетка шумно, по-детски разревелась. Потом достала из недр необъятного халата огромный платок, шумно высморкалась и вытерла лицо.
– Ой, не могу! Это ж чем я сегодня столько людей накормила!
Она прикрыла пухлой ладонью лоб, лоснящееся лицо приняло выражение вселенской скорби и отвращения, как будто ее саму только что заставили слопать жирного таракана. И ведь правду говорит, искренне, от души, Софья чувствует. Лучше и не знать, в самом деле, чем здесь людей кормят.
Она в ужасе отодвинулась, поспешно попрощалась и выскочила из столовой, не доев котлету, весь аппетит разом пропал. Черт с ним, с побочным эффектом, Софью больше волновало другое: тетя Шура соврала или «должностная инструкция» все-таки действует не на всех? Тогда она решила опробовать открытку на местном системном администраторе.
Все компьютерщики сделаны из одного теста. Что-то их отличает от всех прочих офисных сотрудников: то ли небрежный цинизм, то ли привычка ворчать по поводу и без, то ли непонятный жаргон, которым они сыплют налево и направо, словно потешаются над окружающими. И еще они всегда смотрят чуточку сверху-вниз, как жрецы, причастные к некому тайному знанию, недоступному простым смертным.
Админов в конторе было двое – худой и толстый, они вечно ходили парочкой, поэтому Софья про себя звала их буквой «Ы». На месте оказался только усатый толстячок, как всегда в свитере с оленями, он сидел, уткнувшись в монитор, и щелкал мышкой.
– Ты один? – Софья зачем-то задала идиотский вопрос, одновременно пытаясь вспомнить, как его зовут.
– Леха в отпуске, – ответил он, не поднимая головы и продолжая щелкать.
Черт, хоть бы оторвался на секунду, когда с ним разговаривают. Она беспомощно огляделась. Комната напоминала свалку отходов компьютерного завода: коробки, железки, винтики россыпью, отвертки и мотки проводов, куча грязных клавиатур в углу, рядышком – круглый старый монитор с треснутым экраном. С подоконника на всю эту картину грустно смотрел одинокий засохший кактус. Софья подавила желание открыть окно и впустить в душный кабинет хотя бы чуточку свежего воздуха.
– Это не ты случайно в коридоре потерял? Там, возле вашей комнаты, валялось, – она протянула админу открытку.
Толстяк охотно оторвался от экрана и вздохнул с облегчением.
– А что у тебя там?
К ее удивлению, наклейку от ноутбука он проигнорировал, и даже сотенную купюру не стал пытаться отрывать, а первым делом потрогал печать и спросил скорее у самого себя, чем у Софьи:
– Интересно, на каком струйнике напечатано? Буквы аж прямо выпуклые.
– По-моему, тушью нарисовано, – от неожиданности прямо ответила Софья.