Ветер странствий
Шрифт:
А теперь уже поздно.
И что делать? Найти другой бордель — только на сей раз стиснуть зубы покрепче и…
Вдруг в этот раз получится лучше? Не в таком «высококлассном» месте? Теперь-то Эйда уже выучила правила.
Может, спросить адрес заведения, где требуются испуганные и плачущие? Эйда в этом — не столь уж несведуща. В первые три дня (точнее, ночи) у Роджера Ревинтера была богатая фантазия.
Правда, у клиентов заведения вкусы наверняка еще экзотичнее.
— Когда я должна уйти? — девушка поглубже закуталась в шаль. Подарок Мэг, веселой хохотушки. Любимицы столь же веселых,
Уж ее-то никто не выгонит на улицу — до самой старости!
В последнее время Эйда мерзла всё чаще. Сильнее, чем когда бы то ни было — в Лиаре, в родовом замке и даже в монастыре. Сильнее, чем за всю жуткую дорогу от Лиара до Лютены!
У страха — серый цвет. Как у тех самых теней из сумрака. Он заползает в окно, проникает в кровь и тянется к сердцу. Страх — не только за себя.
— Эмили, ты неправильно поняла. — В темно-карих глазах — всё то же участие. — Я тебя вовсе не прогоняю. Просто уже нашла тебе новое место. И там ты будешь выполнять те же обязанности, что и здесь. Эмили, мне очень жаль с тобой расставаться. Да и мои девочки привязались к твоей милой маленькой дочке. Поверь, это ненадолго. Я скоро верну тебя назад.
Она серьезно? Или издевается?
— Эмили, здесь ты и Белла в опасности. Я не шучу. Ты не говорила, что тебя ищут.
Только что было холодно? Да нет. Настоящая стужа — сейчас! Почти лихорадка. Не хватало только в обморок упасть. Нашла время!
И лучше даже не представлять, в какое «безопасное» место Эйду переправят. Вместе с Мирабеллой!
Рухнуть в ноги? Не поможет. Никогда не помогало…
— Ни я, ни ребенок живыми не дадимся, — выдавила Эйда. Чувствуя, как дрожат губы. И злясь на себя.
Кого напугает угроза трясущейся овцы? Она так и не сумела обрести хоть тень характера. И теперь слабость погубит и ее, и Мирабеллу!
Да и какое бордель-маман дело до их жизни и смерти? Выдаст мертвыми — всего-то.
— Эмили, я не знаю, почему ты так боишься тех людей. Но я не собираюсь отдавать тебя им. Поверь, они мне не нравятся. И никаких дел с ними я иметь не хочу. Думаю, бесполезно спрашивать, за что именно на тебя взъелись. Зато не сомневаюсь, что они делают со слишком осведомленными свидетелями. Неужели ты думаешь, я — настолько глупа, чтобы заглотить наживку вместе с крючком? Никакие деньги не стоят жизни моей и девочек. Если тебя в ближайшие недели не будет в моем доме — я останусь в живых. Значит — я просто никогда тебя не видела и действительно ничего не знаю. А вот если начну торговаться — умру. Понимаешь?
Логично. Мама точно нашла бы, в чём загвоздка. Ирия просто объявила бы бордель-маман лгуньей. Эйда тоже ощутила фальшь, искусно вплетенную в правду. Но не смогла отличить одно от другого. Никогда не умела.
— Хорошо, благодарю вас. Я последую в безопасное место, которое вы мне предложите. Еще раз благодарю вас за участие и помощь.
Все-таки между прежней Эйдой и нынешней разница есть. У наивной девочки из Лиара ложь не слетала с языка так легко.
Что ж, такой хороший учитель, как жизнь, даже в совсем безнадежную голову что-то да вобьет.
— Поверь, Эмили, я желаю тебе и твоей дочери только добра. Вы обе действительно мне нравитесь.
Поверим.
И уж точно она не посмеет трусливо удрать в Бездну в одиночку. Бросить дочь на произвол судьбы — в этом худшем из миров.
Глава 6
Глава шестая.
Мидантия, Гелиополис. — Квирина, Сантэя.
1
Алексис и прежде бывал в столице. Раза три. И успел забыть, какая же она огромная!
А теперь только головой вертеть успевал.
Гелиополис! Столица Мидантии. Цивилизованного мира, религии, культуры! Здесь живут Патриарх и базилевс, и весь высший свет. И Юлиан Гадзаки — родной дядя Алексиса. Министр иностранных дел и ближайшее доверенное лицо Его Величества.
А еще здесь живет и здравствует злейший враг их семьи — Октавиан Мидантийский Барс. Из-за него дядя больше года провел в тюрьме. И еще три — в ссылке. А мама плачет до сих пор.
Но справедливость восторжествовала — и император вернул дядю назад. Жаль лишь, что при этом не сослал Октавиана. А еще лучше — не казнил.
В роскошном дядином особняке слуги немедленно приняли уставших коней под уздцы. Алексис с облегчением спрыгнул на твердую землю. Возле самого фонтана.
Безумно хочется смыть дорожную пыль… Да хоть в этот фонтан окунуться! С головой.
Ничего, у дяди наверняка — отличная купальня. Раз уж у него такие фонтаны, мраморные дорожки и статуи.
Алексис и себе не хотел признаваться, насколько волнуется перед встречей с всесильным дядей. И даже боится. Слегка.
Юлиан Гадзаки никогда не оставлял заботами семью двоюродной сестры. Даже этот конь — дядин подарок. Но кто такой министр, и кто — провинциальный дворянин? А уж тем более — сын провинциального дворянина? Еще не имеющий ровно никаких заслуг — ни перед семьей, ни перед отечеством.
Дядя встретил племянника прямо в холле.
— Алексис, мальчик мой, как же ты возмужал! Творец милосердный, выглядишь на все двадцать! Ну проходи же, дай тебя обнять! Весь в отца…
Глаза у дяди Юлиана — такие же добрые, как в прошлый раз. Когда в столице погиб старший брат Алексиса.
Тогда дядя не отходил от зареванного племянника три недели… Пока не приехала мать.
А Барс так и не заплатил за свое преступление — ничем! Доказать его вину не удалось. Даже предъявленные тела убийц — его людей! — были встречены презрительной усмешкой. И едва уловимым пожатием плеч.