Вице-адмирал В. А. Корнилов

Зверев Б. И.

* ¹⁴⁴

*

13 сентября 1854 г. Севастополь был объявлен на осадном положении, а на следующий день Корнилову было вверено фактическое руководство всем гарнизоном. По настоянию Нахимова он принял на себя обязанности начальника штаба всех войск, расположенных в Севастополе. Генерал-лейтенант Моллер, никчемность и бездеятельность которого была очевидна, самоустранился от руководства к специальным приказом обязал «всех начальников войск исполнять все приказания вице-адмирала Корнилова».

Положение Севастополя оставалось

исключительно тяжелым. Южная сторона города, не имевшая ни единого законченного долговременного укрепления, была фактически беззащитна перед сильной армией врага. В городе не было ни достаточных запасов вооружения и боеприпасов, ни продовольствия и медикаментов, а противник обладал всем необходимым для наступления, начиная от тяжелых осадных орудий вплоть до новейшего стрелкового нарезного оружия. Несмотря на очевидную угрозу Севастополю, Меншиков не давал о себе знать, фактически бросив город на произвол судьбы. 13 сентября Корнилов в своем дневнике отмечал: «О князе самые сбивчивые слухи». На следующий день в дневнике Корнилова появляется запись: «Положили стоять. Слава будет, если устоим, если же нет, то князя Меншинова можно назвать изменником к подлецом». Еще через день Корнилов вновь отмечал: «О князе ни слуху, ни

духу...»¹

Однако эти тяжелые условия не сломили духа героического гарнизона. Каждый севастополец сознавал всю серьезность угрозы, нависшей над городом. В сознании простых русских людей борьба за Севастополь стала борьбой за родную землю, за которую была пролита кровь многих поколений русского народа и на которую теперь пришли иноземные захватчики. Сознание это воодушевляло русских воинов, давало им неизмеримое моральное превосходство над иноземными войсками, вливало новые силы для самоотверженного трудового и воинского подвига во имя защиты Севастополя.

Вот почему нн беззащитность города с суши, ни уход армии Меншикова не могли остановить героического порыва севастопольцев. «Отступление армии, в то время как подходил неприятель, — вынужден был впоследствии признать английский историк Кинглек, — не повлекло за собой, как неизбежное следствие, немедленную сдачу города, покинутого главнокомандующим вместе с его армией. Блистательная декорация рухнула, но позади нее очутились гранитные стены. Корнилов справедливо мог сказать, что город будет защищаться по-русски».

Никакой военачальник, сколь бы талантлив он ни был. ¹⁴⁴ никогда не мог обусловить победу в боевых действиях только своим военным искусством, применением на илучш их способов борьбы и знанием всех тонкостей военного дела. Значение военачальника в боевых условиях, бесспорно, очень велико, но вместе с тем вся история войн наглядно свидетельствует о том, что основной силой, решающей исход борьбы, всегда были солдаты и матросы. Именно на них лежала основная тяжесть борьбы, именно они своим мастерством, героизмом, готовностью до конца выполнить свой воинский долг обеспечивали победу. Вот эта роль простого воина, роль народных масс с необычайной силон проявилась с первых же дней Севастопольской обороны.

Севастопольцы с неустанной энергией строили укрепления, не жалели сил на изнурительных

земляных работах, на своих плечах перетаскивали огромные орудия, днем и ночью, без сна к отдыха выполняли любые задания и добровольно вызывались на самые опасные предприятия. «Матросы, — отмечал Корнилов, — особенно одушевлены н с жаждой помышляют о битве за родину». Самоотверженная деятельность рядовых воинов обусловила активность и непреодолимость обороны; она же явилась источником силы и для руководителей гарнизона.

Сознавая мизерность русских сил по сравнению с противником и лучше, чем многие другие, зная все недостатки в организации обороны. Корнилов в первые дни борьбы мало верил в ее успех. Но, находясь среди простых русских воинов, в самой гуще их кипучей деятельности, он с каждым днем мог все больше убеждаться в могучей силе -масс; поэтому изо дня в день росла уверенность его и в силах всего гарнизона, и в своих собственных силах. Он понимал, что ему как руководителю нельзя быть позади их. Несмотря на огромную разницу в общественном положении, Корнилов на бастионах Севастополя как никогда прежде сближался с рядовым воином — к этому приводила и сама обстановка осажденного города, и единая опасность от противника, и единая готовность сражаться до последней капли крови.

Главной и основной стороной деятельности Корнилова в Севастополе стала забота о высоком духе защитников. Появляясь на самых различных участках оборонительной линии, он вместе с Нахимовым обращался с проникновенными словами к воинам. «Здесь, на этом флоте, — гово-

рил Корнилов, — мы возмужали и состарились; здесь приобрели мы первые уроки и опытность и здесь должны лечь костьми, защищая его до последней капли крови!»’ Он говорил защитникам Севастополя: «Отступать нам некуда:

позади нас море, впереди — неприятель. Помни же — не верь отступлению. Пусть музыканты забудут играть ретираду; тот изменник, кто протрубит ретираду, и, если я сам прикажу отступать, — коли и меня».

Проникнутые глубоким патриотическим чузством призывы Корнилова, его постоянная забота о питании, снабжении, обмундировании воинов, простота его обращения с подчиненными снискали ему большой авторитет среди воинов. «Крепко любили его солдаты за привет и доброе слово, — писал один из севастопольцев. — Речь его была впечатлительная, всякое слово было близко солдатскому уму и сердцу. При воякой встрече и прощанье с ним солдаты говорили между собой: «Вот так енерал; отец, а не ене-рал...»¹⁴⁵¹⁴⁶

Опираясь на решимость севастопольцев во что бы то нн стало отстоять Севастополь, Корнилов возглавил работы по подготовке города к длительной и тяжелой борьбе. Он глубоко продумал и разработал обширный комплекс мероприятий, направленных на мобилизацию всех сил и средств для защиты города. В основу их было положено взаимодействие армии и флота. Сам Корнилов, как образно выражались севастопольцы, «совокуплял в себе взаимодействие всех отраслей обороны: инженерной, морской, сухопутной и артиллерийской»¹⁴⁷.