Видессос осажден
Шрифт:
"Хонх!" - сказал гвардеец. "Если эти глупые городские жители не отдадут Автократору должное, возможно, он натравит на них всех халогаев. Бьюсь об заклад, они запомнили бы это надолго".
Он снова взмахнул топором. Его бледные, пристальные глаза загорелись, возможно, в предвкушении.
"Я так не думаю", - поспешно сказал Маниакес. "Да, есть способы остаться в памяти, но это не тот, который меня интересует. Мы пойдем домой и посмотрим, что произойдет, вот и все. Что бы это ни было, я смогу с этим жить ".
XIII
На
Ему было все равно. Он вернулся в Видессос, город, до того, как начались осенние дожди, что означало, что путешествие было легким. Он приказал провести парад скорее потому, что думал, что городская толпа этого ожидает, чем потому, что у него было что показать. Единственным недостатком мирного возвращения западных земель было отсутствие захваченного осадного снаряжения, удрученных пленников в цепях и большинства других элементов, которые придавали процессии драматичность и на нее стоило посмотреть.
Без пленных и добычи Маниакес провел парад своих солдат. Без этих солдат он никогда не смог бы перенести войну в Макуран или защитить Видессос от макуранцев и кубратов. Они заслужили похвалу за победы, которые войдут в хроники как его.
Он думал, что дождь и относительно обычный характер парада, о котором он позаботился объявить заранее, сдержат толпу. Он не возражал против этого. Если бы вышли только преданные участники парада, рассуждал он, меньше людей, выстроившихся вдоль Миддл-стрит, были бы из тех, кто развлекался бы, освистывая его и выкрикивая непристойности в адрес Лисии.
Однако, глядя на то, как мужчины и женщины заполонили главную улицу столицы, он повернулся к Региосу и заметил: "Людей вышло больше, чем я ожидал. Должно быть, из-за колоннад - я забыл, как они позволяют людям оставаться сухими даже в сырую погоду ".
Гориос ответил не сразу. Как и Маниакес, он был занят тем, что махал людям, проезжая мимо. В отличие от Маниакеса, большинство его взмахов, казалось, были направлены на хорошеньких девушек в толпе; он не позволил разочарованию в Фосии надолго обескуражить себя. Наконец, он сказал: "Мой кузен, тебе лучше привыкнуть к этому: они все-таки решили, что ты им нравишься".
"Что? Чушь!" Воскликнул Маниакес. Он так привык быть объектом насмешек в городе Видессосе, что любая другая роль казалась неестественной.
"Ладно, не слушай меня", - спокойно сказал Гориос. "Ты Автократор; ты не обязан делать то, чего не хочешь. Но если вы не обращаете внимания на то, что происходит вокруг вас, вы находитесь в довольно плачевном состоянии, не так ли?"
Уязвленный этим, Маниакес прислушался повнимательнее. Из толпы донеслось несколько криков "Инцест!" и "еретик-васпураканер!" — и это несмотря на его ортодоксальность. Он всегда прислушивался к подобным крикам, Потому что он всегда прислушивался к ним, он всегда слышал их.
Теперь, однако, вместе с ними и, к его изумлению, почти заглушая их, раздались другие: "Маниакес!" "Ура восстановителю западных земель!" "Маниакес, завоеватель Кубрата и Макурана!" "Ты побеждаешь, Маниакес!" Он не слышал этого последнего с тех пор, как его провозгласили Автократором. Его выкрикивали во время приветствий как благочестивую надежду.
"Может быть, я действительно убедил их", - сказал он, скорее самому себе, чем Региосу. Он надеялся, что победа сделает это за него - надеялся, надеялся и еще раз надеялся. До прошедшего сезона предвыборной кампании он не одержал достаточно побед, чтобы подвергнуть теорию надлежащей проверке.
"Ты герой", - сказал Гориос с усмешкой. "Привыкай к этому". Ухмылка стала шире. "Я тоже". Мне это нравится."
"Могли быть судьбы и похуже", - признал Маниакес. "За последние несколько месяцев мы почти узнали о многих из них".
"Разве не так?" Сказал Гориос. "Но в конце концов это произошло правильно. Что ж, труппы мимов могут даже оставить вас в покое в этот День Середины зимы".
Маниакес обдумал это. Ему не понадобилось много времени. "Я ни на минуту в это не верю", - сказал он. "Труппы мимов никогда никого не оставляют в покое: для этого они и существуют. И если ты Автократор, ты должен сидеть на краю Амфитеатра и притворяться, что это смешно. В День Середины зимы для этого и существует Автократор." Через мгновение он добавил задумчивым, почти обнадеживающим голосом: "Хотя, может быть, в этом году они не будут кусаться так сильно". Он даже в это не верил, в глубине души. До Дня Середины зимы оставалось еще пару месяцев. К тому времени возобновившееся знакомство наверняка притупило бы уважение, которое городская толпа испытывала к нему сейчас.
Региос сказал: "В любом случае, наслаждайся этим, пока это длится". По тому, как он говорил, он тоже не думал, что это будет длиться бесконечно.
В толпе мужчина держал в одной руке маленького ребенка, другой указывал на него и кричал: "Маниакес!" — он назвал мальчика в честь Автократора.
"Отведите его домой и спрячьте от дождя, пока он не свалился с крупом", - крикнул Маниакес. Несколько женщин, находившихся поблизости, включая, судя по всему, мать младенца Маниакеса, громко и решительно выразили согласие с этим мнением.
Патриарх Агафий, ехавший на муле сразу за Маниакесом и Региосом, сказал: "Сегодня все с удовольствием чтут вас, ваше величество".
"Да. Сегодня", - сказал Маниакес. Но быть удостоенным чести было лучше, когда человека презирали; он не мог этого отрицать. Испытав и то, и другое, он мог сравнить их.
И его все еще презирали, то здесь, то там. С краю толпы священник крикнул: "Лед Скотоса все еще ждет тебя за твое распутство и пародию, которую ты превратил в брачный обет".
Маниакес оглянулся через плечо на Агафиоса. "Знаете ли вы, святейший сэр", - сказал он задумчивым тоном, - "насколько сильно мы нуждаемся в священниках, чтобы проповедовать против васпураканской ереси в городах и деревнях западных земель? Такой страстный парень, как этот, действительно пропадает даром в городе Видессосе, не так ли? Он добился бы гораздо большего успеха в таком месте, как, например, Патродотон ".
Агафий не был проницательным политиком, но он знал, что имел в виду Маниакес, делая подобное предложение. "Я сделаю все возможное, чтобы выяснить, кто этот, э-э, бесстрашный дух, ваше величество, и перевести его в сферу, где, как вы справедливо заметили, его рвению можно было бы найти хорошее применение".