Вика
Шрифт:
«Надо немного потерпеть, чуть-чуть. Несколько дней, и все наладится. Все придет в норму – я приду в норму. Да, всего пару дней», – Вера уставилась на дверь, повторяя слова, которым не верила.
14
Когда дрожь прошла, она опустилась на пол. Отодвинула широкую пластиковую шторку под ванной. Здесь хранились ее хозяйственные принадлежности: синее ведро для мойки пола, моющие и дезинфицирующие средства, несколько пар желтых перчаток из латекса, губки для мытья.
Ухватившись за край ванной, больно выгнула шею назад, чтобы не мешать себе подбородком,
– Черт, куда я их заперла! – прошипела она, накидывая халат.
15
Тревога не отпускала, переливаясь внутри. Никита с Андреем еще копались во дворе. Вера включила чайник, села за стол, подперев голову руками. Влажные волосы спутанными косичками закрывали ладони. Она уткнулась в них лицом, вспоминая, где еще можно поискать.
«Там, куда никто из них не полезет».
Вода тяжело забурлила, перекручиваясь. Щелкнул выключатель. Вера заварила кофе и кинулась в спальню. Отодвинув зеркальную дверь шкафа, выдвинула ящик со своим нижним бельем. Ближе к правому углу, среди ажурных трусиков, нащупала гладкую поверхность упаковки и аккуратно вытащила ее на свет. «Сколько осталось?»
Руки затряслись.
Шесть прямоугольных таблеток оранжевого цвета скопом вывалились на ладонь.
«Мало, но должно хватить».
Вера задумалась. В прошлом году она принимала по одной и обязательно перед сном. «Стоит потерпеть до вечера. Тем более, что все началось гораздо раньше, чем обычно. А их так просто не достанешь. Значит, не сейчас».
Она согнула пальцы, стараясь сделать желобок и пересыпать все обратно.
В глазах потемнело. Ее повело в сторону, ноги онемели. Она сжала кулак, но сантиметровые оранжевые пилюли, как испуганные тараканы, бросились врассыпную по полу.
Стиснув зубы, Вера прикусила щеку. Лицо сестры снова завертелось вокруг, равнодушно глядя на нее.
Все потускнело.
16
Андрей, растрепал волосы на голове сына. Они сидели на ступеньках веранды. Никита упорно чистил находки от налипших кусков земли. Им удалось найти: два ржавых гвоздя, кусок арматуры и дырявое плоское блюдце из латуни.
Никита вздохнул, растирая большим пальцем гладкое дно.
– Может, помоешь?
– Пап, а давай в подвале или за домом поищем? – блюдце шлепнулось на траву между ногами.
– Можно, но сначала вымоем руки и позавтракаем. Идет?
– Идет, – Никита поднялся и побежал к торчащему из стены дома крану.
– Забери прибор, – крикнул Андрей, поднимаясь.
17
Он чувствовал себя превосходно. Никакого похмелья и неуверенности. Тяжесть ответственности за Илью растворилась. Он мысленно желал удачи другу, надеясь, что разум возьмет свое и тот не вскроет себе вены или не упьется вусмерть. Но крохотное, забитое в угол чувство тревоги слегка щекотало внутри.
В кухне разливался свет. Запах кофе качался в воздухе.
– Вер, – позвал Андрей.
Пройдя по коридору, остановился возле ступенек, и снова позвал.
Тишина.
Подошел
– Вера! – крикнул он сильнее, толкая дверь.
Неожиданно на него повалилась жена. Шагнув назад, он еле успел подхватить ее.
Вера осела в его руках.
– Доброе утро! – глупо протянула она, обдав его кислым запахом.
18
Вера раскрыла глаза. Зрачки сузились, фокусируясь на сером ворсе ковра. В ладонь больно впились острые края смятой упаковки. Она по-прежнему сжимала ее в кулаке, точно спасательный круг.
Мысли не роились, двигаясь стройным, ровным ходом. Вера с усилием перевалилась на спину. Кровь во рту смешалась со слюной.
Сглотнула.
Захотелось закрыть глаза и уснуть. Застыть где-нибудь вне времени, наслаждаясь неподвижным, теплым пространством. Но не сейчас.
Нужно вставать и делать вид, что все хорошо. Готовить завтрак и улыбаться, улыбаться и ждать очередного приступа. А он будет, обязательно будет. Она знала это, и уверенность ее была обреченной. Еще никогда ей не было так отвратительно собственное положение. Хотя нет, было и гораздо хуже! Все эти годы она ждала подобного и наконец дождалась. Похоже, что болезнь (если это состояние можно так назвать), резко опустила педаль газа в пол, предлагая незабываемую поездку в прошлое.
– Поднимайся, – прошипела она.
Перевернувшись на живот, оттолкнулась руками от пола, подтягивая ослабевшие ноги. Тело пошатывало из стороны в сторону. Кое-как удалось сесть на колени. Положив смятую коробочку в карман, она осмотрелась. Три таблетки лежали слева, на упругих ворсинках ковра. Еще одна, перевернувшись на рыжий бок – прямо возле шкафа. Других видно не было.
– Вер, – голос Андрея заставил ее вздрогнуть. «Он не должен видеть меня такой».
Подобрав лежащие рядом, подползла к шкафу. Схватила четвертую, закинула в рот, пытаясь проглотить. Таблетка перекрутилась на языке и застыла у корня. Мышцы на животе окаменели, волна судорог прильнула к самому горлу. Вера захрипела. На глазах выступили слезы.
«Черт».
Глотать таблетку еще раз она не стала, а быстро раскусила, пережевывая.
Схватив рукой ящик, подтянулась. Тренированные ноги сделались ватными и неуклюжими. Выдохнув, Сердцова медленно пошла к выходу, поправляя халат и разглаживая волосы.
19
– Не знаю, что случилось, – Вера пожала плечами. – Голова резко закружилась, и я чуть не упала.
Андрей молча смотрел на нее с тревогой в глазах.
Они сидели за кухонным столом напротив друг друга. Два серых пятна среди прозрачного света.
– Как сейчас?
– Небольшая слабость, и все.
– Уверена, что не хочешь лечь? – Андрей отпил кофе, не отводя глаз.
– Все нормально.
– А что случилось вчера?
– Ничего, просто не было аппетита.
– Ты сказала, что тебя тошнит.
– Послушай, Сердцов, я в порядке. Правда. Не волнуйся.
Муж начинал раздражать. Видимо, таблетка еще не подействовала. Солнечный свет казался ярким, почти ослепляющим. Она чувствовала себя неуютно, пространство вокруг искрилось, неприятно щекоча кожу. Захотелось уйти, и как можно скорее.