Виктор
Шрифт:
Я скользнул по Меццо быстрым взглядом и потопал к соседнему от неё столику. При этом я специально топал громче обычного. Вся троица студентов тотчас отвлеклась от чтения и наградила меня неодобрительными взорами инквизиторов, увидевших богомерзкого колдуна. А я натянул на свою физиономию извиняющуюся улыбку и одной рукой прижал к груди «Королеву чужого берега». Прижал так, чтобы золочёная обложка была хорошо видна маркизе. И мой простенький трюк сработал. Взгляд девушки прилип к книге. И в её покрасневших от чтения глазках мелькнул неподдельный интерес. Кажись, рыбка
Пока же я опустил свой зад на кресло, раскрыл книгу и сделал вид, что погрузился в чтение. Но на самом деле я украдкой следил за выражением лица маркизы.
Однако, как и следовало ожидать, Меццо не набросилась на меня с требованием одолжить ей книгу о графине дю Буа. Она продолжила читать свою книгу.
А время меж тем поджимало. В десять часов библиотека закроет свои двери. И надо что–то предпринять, если я хочу сегодня же установить контакт с маркизой. Может, как–то спровоцировать её? Начать прямо на её глазах жечь редкий том? Нет, слишком радикально. Стоит начать с чего–то более простенького.
Я оторвался от «чтения» и робко завертел головой, глядя на студентов. Всем своим видом, я показывал, что у меня назрел важный вопрос, но моя стеснительность не даёт мне его задать. И тут лёд дал трещину…
Маркиза заметила мои метания, отняла взор от страницы и холодно произнесла:
— Ты что–то хочешь спросить?
— Ага. Мне кое–что неясно в одной главе. Пара незнакомых слов… Ваша светлость, вы бы не могли объяснить их мне?
— Только если пару… — выдохнула она, отложив свою книгу.
— Искренне благодарю вас, сударыня, — радостно произнёс я, вскочил на ноги и подлетел к её креслу. Встал по левую сторону от него, всучил девушке том и проговорил: — Второй абзац, третья строка… Индустриализация. Никак не могу вспомнить значение этого слова. Вот, хоть убей. В голове что–то вертится, да никак на язык не ложится.
— Странно. Сейчас все только и говорят об индустриализации в свете того, что большая часть империи сильно отстаёт в развитии от столицы. Индустриализация — это процесс ускоренного социально–экономического перехода от традиционного этапа развития к индустриальному, — пробормотала маркиза, скользя жадным взором по печатным строкам. — Это же книга о графине дю Буа?
— Совершенно верно, — пропел я, вдыхая идущий от волос девушки пряный аромат. Её макушка была совсем рядом. — Очень редкий экземпляр. Мне с трудом удалось раздобыть его.
— А почему же ты читаешь его в библиотеке, раз это твоя личная книга? — задала вопрос маркиза, привычным движением перевернув страницу.
— Мне нравится здешняя атмосфера. Запах книг. Шелест страниц, — нашёлся я и уселся на соседнее кресло, дабы не стоять как слуга, ждущий указаний.
— Понимаю, — проговорила Меццо, оторвала взгляд от книги и посмотрела на меня с едва уловимой теплотой в глазах. — А откуда у тебя интерес к книгам о сильных женщинах благородных кровей? В нашем насквозь патриархальном обществе подобные увлечения не приветствуются.
— Вы совершенно правы, сударыня. К моему сожалению, не приветствуются, — поддакнул я, печально
— Хм… а ты не совсем такой, каким кажешься, — удивлённо заметила маркиза и неожиданно чуть смущённым шёпотом произнесла: — Ты знаешь… я хотела сказать тебе спасибо за тот раз. Мне пригодилась информация о полевой тренировке.
— Безумно этому рад, — расплылся я в ликующей улыбке, которая едва не порвала мой рот. Ей–богу, лёд точно тронулся!
— А как ты узнал о ней? — спросила Меццо, слегка наклонилась над подлокотником и подалась ко мне. Из–за этого на её тонкой шее блеснул золотой амулет с какими–то рунами.
А ещё мне удалось разглядеть краешек ажурного лифа. Но ежели бы верхняя пуговичка её блузы была застёгнута, то хрен бы я что увидел.
— Случайно, ваша светлость. Шёл по коридору мимо двух преподавателей и один из них в разговоре с другим обмолвился о тренировке, — соврал я, пытаясь не смотреть на её крепенькую грудь второго размера.
— Ясно, — бросила маркиза, скрывая разочарование в голосе. И следом она выпрямила спину, лишив меня пикантного зрелища. Твою мать!
— Увы, — пожал я плечами и глянул на круглые часы, которые висели под потолком. — Ваша светлость, нам уже пора покинуть библиотеку. Мы и так тут остались лишь вдвоём. И ежели вы желаете, то можете оставить мою книгу у себя. Я после вас прочту её.
— Благодарю. Я непременно воспользуюсь твоим предложением, — тепло проговорила Меццо и покинула кресло.
Мы вышли из библиотеки, а потом вместе доехали на лифте до восьмого этажа. И здесь мы попрощались. Маркиза пошла в крыло для благородных. А я помчался в свою комнату. Там покормил Эдуарда, а в общей душевой совершил мыльно–рыльные процедуры.
Параллельно все мои мысли занимала Меццо. Похоже, что после ночи в том лесу, где шастали волколаки и слепыши, она решила, что о полевых тренировках лучше знать заранее. Мудро. И ради этого убеждённая суфражистка Меццо снизошла до общения со мной, простолюдином, мужчиной… Вероятно, даже не будь у меня редкой книги о графине дю Буа, маркиза всё равно сделала бы шаг мне навстречу. Однако сейчас она понимает, что от меня не стоит ждать информации о грядущих тренировках. Отдалится ли она снова от меня? Возможно. А может быть, возникшая между нами тоненькая нить, не даст ей этого сделать? И такое тоже вполне возможно.
В общем, ничего не понятно, кроме одного, — с маркизой мне явно придётся тяжелее, чем с Гретой.
Тотчас перед моим мысленным взором возникло кукольное личико фон Браун. И только тут мне в голову пришла мысль, что Грета сегодня не поднимала вопрос об оплате моих преподавательских услуг. Забыла? Вероятно. В такой ситуации весьма немудрено что–то запамятовать. Я вон даже подзабыл об охотящимся за мной перевертыше Люпена. А он бы вполне мог в лесном шалаше схватить меня за голый зад. Но чуется мне, что перевертыш уже покинул остров. И следующий визит он, скорее всего, нанесёт в дом Люпена. А что касается Греты, то с оплатой может быть не все так однозначно…