Винный склад

Торопливо, какъ въ былыя времена, когда онъ опаздывалъ въ школу, вошелъ Ферминъ Монтенегро въ контору фирмы Дюпонъ, — эта фирма была первой виноторговлей въ город Херес, извстная во всей Испаніи — фирма «братъевъ Дюпонъ», владльцевъ знаменитаго вида Марчамало и фабрикантовъ коньяка, достоинства котораго превозносятся на послднихъ страницахъ газетъ, въ разноцвтныхъ объявленіяхъ, расклеенныхъ на станціяхъ желзныхъ дорогь, на заборахъ и стнахъ старыхъ домовъ и даже на дн графиновъ для воды въ кофейняхъ.

Дло происходило въ понедльникъ, и молодой служащій явился

въ контору съ опозданіемъ на цлый часъ. Когда онъ вошелъ, его товарищи едва подняли глаза со своихъ бумагъ, какъ бы опасаясь жестомъ или словомъ статъ соучастниками въ этомъ неслыханномъ нарушеніи аккуратности. Ферминъ съ безпокойствомъ окинулъ взглядомъ обширный залъ, въ которомъ помщалась контора, и затмъ устремилъ глаза въ смежный кабинетъ, гд въ торжественномъ уединеніи возвышалось бюро изъ великолпнаго американскаго дерева. Хозяина еще не было тамъ. И молодой человкъ, уже боле спокойный, слъ передъ своей конторкой и сталъ приводитъ въ порядокъ кипу бумагъ — предстоявшую ему дневную работу.

Въ это утро ему казалось, что огъ видитъ въ контор нчто новое, необычайное, точно онъ только что вошелъ туда, а не провелъ здсь цлыхъ пятнадцать лтъ своей жизни. Пятнадцатъ лтъ — считая съ того дня, когда его приняли сюда мальчикомъ для отправк писемъ на почту и исполненія разныхъ порученій еще при жизни дона Пабло, второго владльца, изъ династіи Дюпоновъ — изобртателя знаменитаго коньяка, открывшаго «новые горизонты» для виноторговли, какъ о томъ съ паосомъ извщали объявленія, разсылаемыя торговой фирмой.

Ничего новаго не видлъ Ферминъ въ этомъ бломъ зал съ его холодной и суровой близной, съ его мраморнымъ поломъ, оштукатуренными и блестящими столами, съ его громадными окнами изъ матоваго стекла, которыя, прорзывая стну до потолка, придавали молочную нжностъ свту, врывающемуся въ нихъ. Шкапы, конторки и высокіе табуреты изъ темнаго дерева одни вносили теплый тонъ въ этотъ холодъ кругомъ. Рядомъ съ конторками виднлись стнные календари съ большими хромолитографированными изображеніями святыхъ, а также и мадоннъ.

Эта-то полумонашеская декорація конторы винъ и коньяка и пробудила въ нкоторомъ род удивленіе въ Фермин посл того, какъ онъ все это видлъ въ теченіе многихъ лтъ. Въ немъ еще пребывади впечатлнія предшествующаго дня. Онъ провелъ его до поздней ночи съ донъ-Фернандо Сальватьерра, который вернулся въ Хересъ посл восьмилтняго заточенія въ одной изъ тюремъ сверной Испаніи. Знаменитый революціонеръ возвратился къ себ, на родину, скромно, безъ проблеска тщеславія, точно онъ эти долгіе годы провелъ не въ тюрьм, а въ увеселительной поздк.

На взглядъ Фермина, донъ-Фернандо нимало не измнился съ того послдняго раза, когда онъ его видлъ передъ своимъ отъздомъ въ Лондонъ съ цлью усовершенствоваться въ англійскомъ язык. Это былъ тотъ же донъ-Фернандо, котораго онъ зналъ въ дни юности. — У него сохранился тоть же мягкій отеческій голосъ, та же добрая улыбка, т же ясные, спокойные глаза, нсколько слезящіеся и ослабвшіе, но сверкавшіе сквозь слегка голубоватые очки. Лишенія тюремной жизни вызвали кой-гд сдину въ русыхъ его волосахъ, борода его поблла, а въ лиц все еще сохранилось прежнее югошеское его выраженіе.

Это былъ «святой мірянинъ», какъ, говоря о немъ, называли его противники. Еслибъ онъ родился нсколькими вками раньше, онъ

пошелъ бы въ монахи нищенствующаго ордена, отдался бы весь утоленію чужого горя и, быть можетъ, кончилъ бы тмъ, что былъ бы причисленъ къ лику святыхъ. Но живя среди волненій періода борьбы, онъ сталъ революціонеромъ. Плачъ ребенка волновалъ его всего, въ немъ не проявлялось ни малйшаго проблеска эгоизма, и онъ былъ готовъ на какой угодно поступокъ, если думалъ, что могъ оказать имъ помощь несчастнымъ. Тмъ не мене его имя вызывало страхъ и смятеніе среди богатыхъ и достаточныхъ людей, и ему, въ его скитальческой жизни, стоило лишь появиться на нсколько недль въ Андалузіи, чтобъ власти тотчасъ же встревожились и была вызвана вооруженная сила. Неспособный самъ нанести кому бы то ни было вредъ, ненавидя насиліе, онъ тмъ не мене указывалъ народу на возстаніе, какъ на единсгвенное средство спасенія.

Ферминъ вспомнилъ о послднемъ его злоключеніи. Въ бытность свою въ Лондон, онъ прочелъ въ газетахъ объ арест Сальватьерра и вынесенномъ ему судебномъ приговор. Появленіе его въ окрестностяхъ Хереса: когда сельскіе рабочіе приступили къ одной изъ своихъ стачекъ, его присутствіе между ними — были единственнымъ его преступленіемъ. Его обвинили въ соучастіи въ стачк и въ противогосударственныхъ стремленіяхъ, а этого оказалось достаточнымъ, чтобы засадить его въ тюрьму.

Поведеніе Сальватьерра въ тюрьм возбуждало здеь общее изумленіе. Посвятивъ себя по личной склонности изученію медицины, онъ служилъ санитаромъ для заключіенныхъ въ тюрьм и отдавалъ имъ и пищу и одежду — все, что ему присылали изъ Андалузіи его друзья. Сторожа, видвшіе въ немъ бывшаго депутата, знаменитаго агитатора, который въ періодъ республики отказался отъ министерскаго портфеля, — называли его съ инстинктивнымъ уваженіемъ донъ-Фернандо.

Пробывъ нскольжо дней въ Мадрид среди журналистовъ и прежнихъ политическихъ товарищей, — они то и добыли ему амнистію, не обращая вниманія на его отказъ воспользоваться ею, — онъ пріхалъ въ Хересъ, чтобы повидаться здсь съ тми изъ своихъ друзей, которые еще оставались ему врными. Весь воскресный день онъ пробылъ въ небольшомъ виноградник въ окрестностяхъ Хереса, принадлежавшемъ одному изъ старыхъ его товарищей изъ періода революціи. Друзья и поклоннкки дона-Фернандо собрались туда, узнавъ о его прізд. И Фернанъ тоже явился повидаться съ старымъ своимъ учителемъ. Онъ вспомнилъ дтскіе свои годы, глубокое уваженіе, съ какимъ онъ слушалъ этого человка, которымъ его отецъ восхищался. Донъ-Фернандо прожилъ у нихъ въ дом долгое время и внушилъ и ребенку самыя благородныя стремленія своей души — горячую любовь къ человчеству.

Весь вечеръ и частъ ночи провели друзья Сальватьерра вмст съ нимъ въ маленькомъ домик среди виноградника. А хозяинъ этого виноградника радушно угощалъ ихъ золотистымъ хересомъ и закуской изъ ветчины, оливовъ и другихъ състныхъ припасовъ. Подъ конецъ у многихъ затуманились головы отъ выпитаго вина, за исключеніемъ одного лишь донъ-Фернандо. Онъ пилъ только воду, а относительно ды удовлетворился нсколькими ломтями хлба съ сыромъ. Длалъ онъ это потому, что разъ навсегда ршилъ, во все время пока продолжается общественное неустройство и милліоны ему подобныхъ медленно погибаютъ отъ недостатка питанія, лично онъ не иметъ права на большее.