Винный склад

Бласко Висенте Ибаньес

Пройдя черезъ извилистыя тропинки среди ряда выставленныхъ бочекъ, Монтенегро дошелъ до отдла «гигантовъ» — громаднаго вмстилища еще неперебродившаго вина. Раскланявшись здсь съ рабочими, Монтенегро черезъ боковую дверь прошелъ оттуда въ отдлъ, называемый «фрахтовымъ», гд находились вина безъ этикета для передлки въ разные сорта винъ. Въ этомъ зданіи фабриковался промышленный обманъ. Требованія современной торговли принуждали монополистовъ одного изъ первыхъ винъ въ мір прибгать къ этого рода смсямъ и комбинаціямъ, которыя вмст съ коньякомъ составляли наибольшую часть вывозной торговли фирмы. Въ «фрахтовомъ» отдл находилось четыре тысячи бурдюковъ разнородныхъ винъ для комбинацій. Въ темной комнат, которая освщалась только маленькимъ окошечкомъ съ краснымъ стекломъ, имлась camera obscura. Здсь техникъ разсматривалъ

вино изъ только что откупоренной бочки.

Сообразно съ «заказомъ» онъ комбинировалъ новое вино изъ разныхъ жидкостей и затмъ отмчалъ мломъ на бочкахъ число кувшиновъ, которые требовалось извлечъ изъ каждой, чтобы составить смсь.

Монтенегро зналъ еще съ дтства техника «фрахтового» отдла. Это былъ самый давній служащій въ фирм — старикъ, который какъ будто весь распухъ отъ окружающей его сырости, Вынужденный къ молчанію долгимъ пребываніемъ въ «камер обскур», онъ чувствовалъ потребность поболтать, лишь только въ тому представлялся случай.

— Что твой отецъ? — спросилъ онъ Фермина. — Все живетъ въ виноградник, да? — Куда ему лучше тамъ, чмъ мн въ этомъ сыромъ подвал. Наврное онъ проживетъ дольше меня.

И увидавъ записку, которую ему протянулъ Монтенегро, онъ сдлалъ жестъ отвращенія.

— Опять заказъ! — воскликнулъ онъ съ ироніей. — Новую смсь вина для отправки. Прекрасная наша торговля, нечего сказать!.. Прежде мы были первой фирмой въ мір, единственной по нашимъ винамъ и нашимъ виноградника. Теперь мы фабрикуемъ «смси», иностранныя вина, — мадеру, опорто, марсалу или подражаемъ тинтилю или малаг. И для этотго Богъ создалъ виноградный нашъ сокъ и даеть силу и сладостъ виноградникамъ Хереса, чтобы мы отказывались даже отъ собственнаго имени!.. Право, я готовъ желать, чтобы филоксера покончила со всми нашими виноградными лозами, до того мн претитъ эта фальсификація и ложь!

Монтенегро зналъ о маніи старика. Всякій разъ, что ему приносили новый заказъ «смси», онъ разражался проклятіями противъ упадка винъ Хереса.

— Ты не видлъ добраго стараго времени, Ферминильо, — продолжалъ онъ, — поэтому ты и относишься такъ легко ко всему существующему. Ты принадлежишь къ числу теперешнихъ, къ числу тхъ, которые думаютъ, что дла идутъ хорошо., потому что мы продаемъ много коньяку, какъ и всякая другая фирма, въ чужихъ краяхъ, виноградники которыхъ производятъ лишь одну дрянь, и не производятъ ничего подоблаго тому, что Богъ даруеть Хересу… А мы съ этимъ нашимъ богатствомъ, съ этимъ даромъ Божьимъ, — мы фабрикуемъ коньякъ или разную смсь, оттого что хересъ, настоящій хрресъ, теперь уже не въ мод, какъ говорятъ чужеземные сеньоры…

Старикъ негодовалъ, слушая возраженія Фермина:

— Это требованіе современной промышленности, сеньоръ Висенте, торговля и вкусъ публики измнились.

— Такъ пусть же они не пьютъ наше вино, пусть оставляютъ насъ въ поко и не требуютъ отъ насъ, чтобы мы его фальсифицировали. Мы сохранимъ нашъ хересъ у себя въ своихъ магазинахъ, дадимъ ему спокойно стариться, и я увренъ, что настанетъ время, когда придуть проситъ его у насъ на колняхъ. Кругомъ насъ все сильно измнилось. Должно бытъ, Англія погибаеть. Прежде къ намъ въ виноторговлю являлось меньше англичанъ, но зато они — эти прежніе путешественники — были знатные люди — лорды и леди по меньшей мр. Было пріятно смотрть, какъ они производили пробу вина, собираясь длать заказъ. Дайте вотъ этого и дайте вотъ того, чтобы сравнить. Такимъ образомъ они проходили по всмъ отдламъ, серьезные, какъ жрецы, пока, наконецъ, при выход изъ магазина не требовалось отнести ихъ на рукахъ въ коляску, чтобы отправить въ ихъ гостиницу. Теперь же, когда въ Кадиксъ пристанетъ пароходъ съ англичанами, они являются сюда цлой толпой, съ гидомъ во глав, все перепробуютъ, потому что даютъ имъ пробовать даромъ. А если что купятъ, то лишь бутылку въ три песета. И пьянть-то они не умютъ, какъ сеньоры: кричать, галдятъ, ссорятся и ходятъ по улицамъ, шатаясь, такъ что встрчные отворачиваются отъ нихъ, негодуя. Я думалъ прежде, что вс англичане богаты, а выходитъ, что эти-то ничего собой не представляютъ — они просто башмачники или лавочники изъ Лондона. Вотъ какъ идутъ дла.

Монтенегро улыбался, слушая несвязныя стованія старика.

— Къ тому же, — продолжалъ онъ, — въ Англіи такъ же, какъ и у насъ, теряются добрые старые обычаи. Уже многіе англичане

пьютъ одну лишь воду, и судя по тому, что мн говорили, теперь не считается изящнымъ, чтобы сеньоры посл обда уходили бесдовать въ салонъ, въ то время какъ мужчины, оставаясь за столомъ, напиваются до того, что слуги ихъ должны дать себ трудъ вытаскивать ихъ изъ-подъ стола. Т, которые все-таки еще напиваются, чтобы показать, что они сеньоры, пьютъ не хересъ, какъ здсь у насъ, когда его даютъ имъ даромъ, а «виски» съ содой и другими отвратительными смсями. Англичане вырождаются, они теперь уже далеко не т, какими были въ прежнія времена, когда фирма Дюпона посылала бутылками или боченками хересъ сеньору Питту, Нельсону, Веллингтону и другимъ.

Монтенегро смялся, слушая эти жалобы донъ-Висенте.

— Смйтесь, молодой человкъ, смйтесь. Вс вы одинаковы: не знавъ хорошей поры, вы удивляетесь, что мы, старики, находимъ ныншнія времена плохими. Прежде вино стоило въ десять разъ дороже теперешняго;. Спроси-ка у твоего отца, который, хотя и мене старъ, чмъ я, а все же зналъ золотое времячко. Деньги обращались въ ту пору въ Херес все одно, что воздухъ. Рабочіе въ виноградникахъ получали отъ тридцати до сорока реаловъ въ день, и позволяли себ иногда фантазію прохаться въ коляск и въ лакированныхъ башмакахъ. He было тогда никакихъ газетъ, не было никакого зубоскальства, никакихъ митинговъ; гд собиралась людская толпа, тамъ слышались звуки гитаръ, плись псни, шла пляска, такъ что любо было смотрть и слушать. Еслибъ тогда явился Фернандо Сальватьерра — этотъ другъ твоего отца — со всми своими розсказнями о бдныхъ и богатыхъ, о раздл земли и революціяхъ, ему бы подали стаканъ вина и сказали бы: «Садитесь къ намъ въ кружокъ, товарищъ, пейте, пойте, танцуйте съ двушками, если вамъ вздумается и не печальтесь о нашемъ жить-быть — оно не изъ худшихъ». Но англичане почти совсмъ перестали пить наше вино — денегъ въ Херес куда меньше, и он, проклятыя, тавъ запрятаны, что никто ихъ не видить. Рабочіе въ виноградникахъ получаютъ всего десять реаловъ поденной платы, и ихъ лица теперь, что твой уксусъ. Скажу одно — денегъ, побольше денегъ, какъ въ былыя времена, и окончатся вс эти стачки и проповди Сальватьерры и его сторонниковъ, и исчезнетъ всякая нужда, всякія непріятности и ужасы.

Какъ разъ въ ту минуту позвали сеньора Висенте по длу и, уходя, онъ сказалъ Фермину:

— Оставь записку съ заказомъ въ камер обскур и смотри — не смй больше приносить мн рецептовъ, точно я аптекарь.

Старикъ удалился, а Монтенегро вышелъ черезъ другую дверь, направляясь въ главный отдлъ фирмы, гд хранились самыя отборныя, старыя вина. Онъ вздрогнулъ, услыхавъ здсь голосъ хозяина, звавшаго его.

Донъ-Пабло сопровождалъ нсколькихъ иностранцевъ, — друзей дона-Луиса Дюпона, своего двоюроднаго брата, тоже бывшаго тутъ съ ними. Иностранцы съ наслажденіемъ отвдывали золотистаго и ароматнаго вина, отъ котораго, казалось, пріумножалась жизненная сила, чувства становились интенсивне и загоралась кровь.

— Здравствуй, — сказалъ младшій Дюпонъ, увидавъ Монтенегро. — Что подлываетъ твоя семья? На этихъ дняхъ побываю у васъ въ виноградник. Мн надо объздитъ новую лошадь.

Пожавъ руку Монтенегро и нсколько разъ хлопнувъ его по плечу, онъ отвернулся отъ него.

Фермянъ дружилъ съ донъ-Луисомъ. Они были съ нимъ на ты, выросли вмст въ винограднив въ Марчамал. Отношенія же Фермина къ донъ-Пабло были другія, хотя разница въ годахъ между ними была небольшая — всего лишь лтъ на шестъ. Но онъ былъ глава семьи Дюпоновъ, былъ директоромъ торговой фирмы, и смотрлъ на свою властъ по старинному, какъ на власть неоспоримую, абсолютную, требуя безпрекословнаго подчиненія своей вол.

— Оставайся, — кратко приказалъ онъ Монтенегро, — мн надо поговорить съ тобой.

И онъ повернулся къ нему спиной, продолжал съ иностранцами разговоръ о своихъ винныхъ сокровищахъ.

Ферминъ, вынужденный слдовать за ними молча, какъ лакей, въ ихъ медленномъ шествіи посреди бочекъ, устремилъ взглядъ на дона-Пабло.

Онъ былъ еще молодъ, ему еще не было сорока лтъ, но чрезмрная полнота безобразила его, несмотря на то, что онъ велъ дятельный образъ жизни и былъ большой любитель верховой зды. По характеру онъ былъ скоре добръ и миролюбивъ. Однако ему стоило лишь вообразить себ, что его не слушаются, или возражають ему, чтобъ лицо его вспыхнуло огнемъ и голосъ зазвенлъ гнвомъ.