Винтовая лестница
Шрифт:
— Вы имеете в виду завещание? — смело спросила Элен. Он кивнул.
— Составит она его или нет?
— Мы говорили с ней, и я посоветовала не откладывать.
Ньютон, взволнованный ее сообщением, громко позвал:
— Тетя Бланш, идите сюда!
Мисс Варрен выскользнула из гостиной, повинуясь зову племянника.
— В чем дело? — спросила она.
— Историческое известие, — объявил Ньютон. — Мисс Кейпел сделала за пять минут больше, чем мы за пять лет. Она заставила бабулю заговорить о завещании.
—
— Неплохо, — кивнул Ньютон. — Ну что ж, мисс Кейпел, я надеюсь, что вы будете продолжать вашу благородную деятельность и снова заговорите с ней об этом деле, если она будет плохо спать.
Войдя в кухню, Элен сразу поняла, что миссис Оутс не в духе. Оутс с многозначительным видом держался подальше от жены. Миссис Оутс бесцеремонно указала на тазик, стоящей на столе.
— Почистите вот это для торта, — приказала она. — Я опаздываю с обедом. Оутс путается у меня под ногами, так что прямо не знаю, то ли мне летать по воздуху, то ли проделать подземный ход.
Элен покорно села за стол и неохотно стала очищать миндаль от сморщенной коричневой кожицы. Она уже примирилась с мыслью, что доктор не придет, и не обратила внимания на звонок.
Рассерженная миссис Оутс посмотрела на световой указатель.
— Парадная дверь, — раздраженным тоном сказала она. — Это, должно быть, доктор.
Элен вскочила и побежала к двери.
— Я открою ему!
— Спасибо, мисс, — поблагодарил ее Оутс. — Я без брюк.
— Ах, какой стыд! — засмеялась Элен.
Оутс имел в виду, что не надел свои лучшие брюки и полотняный пиджак — костюм, в котором обычно обслуживал за столом хозяев.
Элен взбежала по ступенькам и открыла парадную дверь, впустив прежде всего поток дождевой воды, а затем уже доктора.
Это был молодой человек плотного сложения, с резкими, но приятными чертами лица. Элен радостно приветствовала его, и он, в свою очередь, посмотрел на нее с явным одобрением.
— Сегодня что, торжественный вечер? — спросил он, глядя на ее новое вечернее платье, и, нахмурившись, добавил: — Вы такая худенькая. Что, много работы по дому?
— Да нет, в последнее время мне почти не приходится ничего делать, — возразила Элен.
— Понятно, — пробормотал доктор Перри, раздумывая над тем, почему, если бы он узнал, что худоба Элен объясняется лечебным голоданием, его бы это совершенно не взволновало, хотя результат был бы тот же.
— Вы любите молоко? Конечно, не любите!
— Как это не люблю! Я бы ничего не оставила для продажи, если бы работала в молочной лавке!
— Вам надо пить много молока. Я поговорю с миссис Оутс.
Доктор сорвал с себя кожаную куртку и повесил ее на спинку
— Скверная погода, — заметил он. — Из-за нее я опоздал. Как сегодня леди Варрен?
— Как всегда. Она хочет, чтобы я сегодня спала в ее комнате.
— Ну, если я хорошо понял ваш характер, вам это доставит удовольствие, — улыбнулся доктор.
— Но я боюсь, — захныкала Элен. — Я надеюсь только на вас. Скажите им, что я не… неопытная.
— И на вас влияет этот дом? Вам кажется, что он слишком далеко от других?
— Нет, нет, это не просто нервы. У меня есть причина бояться.
Несмотря на свои прежние неудачные попытки убедить собеседников, Элен рассказала доктору о револьвере. Он выслушал ее очень внимательно.
— Странная история. Но я могу поверить во что угодно, если здесь замешана эта милая старушка. Не старушка, а прямо рождественский сюрприз. Я постараюсь узнать, где она его прячет.
— И вы скажете, что мне не стоит спать в ее комнате? — настаивала Элен.
Доктор Перри задумчиво потер подбородок, как бы выражая свое сомнение.
— Ничего не могу обещать. Сначала я должен поговорить с сиделкой. Может быть, ей действительно надо хорошенько выспаться, если она прямо с дежурства… Лучше мне подняться к ней.
Доктор распахнул дверь. Когда они проходили через холл, он тихо сказал:
— Встряхнитесь, старушка! Вряд ли этот револьвер заряжен. Во всяком случае, сомневаюсь, что в таком возрасте она сможет как следует прицелиться.
— Но она бросила тарелку с овсянкой прямо в голову прежней сиделке! — напомнила Элен.
— Чистая случайность. Не забывайте — она очень старая. Не трудитесь подниматься.
— Нет, я лучше представлю вас сиделке как полагается, — настаивала Элен, старавшаяся не нарушать профессиональной этики.
Но злобный блеск в глазах сестры Баркер, открывшей дверь на ее стук, показал, что она допустила еще один промах.
— Я привела доктора Перри, — сказала Элен. Сестра Баркер величественно склонила голову.
— Как давно вы здесь, доктор? — спросила она.
— О, только пять минут или около того, — ответил доктор.
— В дальнейшем, доктор, будьте любезны проходить прямо к больной. Леди Варрен беспокоилась из-за вашего опоздания.
— Да, конечно, сестра, если она беспокоилась… — пробормотал доктор Перри.
Элен повернулась и вышла, потеряв последнюю надежду.
В холле мимо нее промчалась Симона во всем великолепии своего потрясающего платья. В глазах стояли слезы, губы дрожали, руки были нервно стиснуты. В ней бушевало неудовлетворенное желание. Она ненавидела Ньютона, потому что он был вечным препятствием, ненавидела Стефана за то, что он оставался безучастным к ее чарам, и ненавидела себя, потому что выпустила его из рук.