Вкус коньяка
Шрифт:
Что, опять картошку жарить? Я побежал к Анне.
– Анюта, выручай…
*26.*
– Может, останетесь с нами, Платон?
– спросил я.
Платон посмотрел на часы:
– Дела. Работа стоит.
– Так ведь время уже позднее. Какие могут быть дела в десять часов вечера?
– удивился я.
– Какая работа?
Платон усмехнулся:
– Самая работа в моем агентстве начинается после десяти часов вечера. Вы же, Сергей
Ну, все. Ушел. Проводите меня.
У двери Платон сказал:
– Не думаю, что вам будет легко с Михаилом. Он уже три года бомжует. Привык. Убежать может. Не знаю, чем вы его удержать сможете. Надо очень постараться.
– Я постараюсь. Я что-нибудь придумаю… А как вам удалось Мишку у Чемодана отнять?
– Сначала компромат на Чемодана нарыл. Компроматом и взял.
– Так вы же говорили, что этот… Ершов…
– А я Чемодану пообещал в случае чего не генералу Ершову компру на него передать, генерал и сам все про Чемодана знает, а кое-кому другому. Обнародовать пообещал кое-что из его биографии, сообщить его, так сказать, подчиненным кое-какие фактики о пребывании
Чемодана в местах не столь отдаленных. Эти фактики получить, признаюсь, не просто было. Но зато - эффект потрясающий.
– А что это за факты?
– Не грейте голову, Сергей. Зачем вам это? Занимайтесь-ка лучше парнем. Его, правда, спасать надо. Парень, уж больно хороший. Я бы хотел такого сына иметь. Но…, бог не дал. Две дочери.
Платон подмигнул мне и ушел, а я вернулся в гостиную. Анна на кухне собирала на стол, а Мишка, засунув руки в карманы ветровки, бродил по комнатам, осматриваясь.
– А ничего хата у тебя, дядь Сереж, - похвалил он, увидев меня, -
Жить можно.
– Теперь можно, - откликнулась с кухни Анюта.
– Ты бы Миша посмотрел на нее пару дней назад. Берлога, а не квартира.
– Баба твоя?
– тихо спросил Мишка, кивнув на дверь кухни, и снова похвалил: - А ничего еще, бабец. В самом соку! Лет сорок, небось?
–
Хамовато и как-то очень по взрослому сказал.
– Анна Егоровна - моя соседка, - возразил я. Получилось, словно оправдываюсь. Я даже разозлился на себя.
– Нормальная такая у тебя соседка, - заговорщически подмигнул мне
Мишка и плюхнулся в кресло. Его острые коленки выперлись из дырок на джинсах, а его рука сама собой потянулась к пачке "Явы", лежащей на журнальном столике. Я отобрал у него сигареты и сунул их в карман.
Мишка рассмеялся: - А у меня свои есть!
– и вытащил из кармана
"Мальборро".
– Богато живешь, - хмуро сказал я.
– Угощайся!
– широким жестом предложил Мишка.
– Курить вредно, - поучительным тоном сказал я.
– Ага, - согласился Мишка, - еще как.
– И сунул сигарету в рот.
– А знаешь…
– Не-а, не знаю.
– Мишка
– …давай, вместе бросать, - предложил я.
– Вместе - оно как-то легче будет.
Мишка хотел возразить мне в ответ. Наверное, он хотел сказать:
"Тебе надо, ты и бросай", но из кухни нас позвала Анюта:
– Мальчики! Руки мыть и за стол. У меня все горячее.
Мишка спрятал зажигалку, а сигарету аккуратно вставил назад в пачку. Кивнул мне, пошли, мол, коли зовут.
Анна расстаралась на славу.
– Ни фига себе!
– присвистнул Мишка, оглядев яства на столе.
–
Под такой закусон не грех и пропустить по стопарику.
Чего тут только не было - маринованные грибочки, соленые огурцы и помидоры, огурцы и помидоры свежие, зелень, сало, колбаса, сыр, разогретые в микроволновке блины, открытая банка шпрот. Короче - все, что имелось в Анютином холодильнике, перекочевало на мой кухонный стол. На плите, на большой сковороде пыхтело и вкусно пахло мясом и луком что-то под крышкой. У меня у самого потекли слюнки.
Я пропустил мимо ушей Мишкин намек выпить. Впрочем, и сам он тут же забыл о своих словах, скорей всего, сказал это в шутку. Сначала
Мишка ел жадно, запихивая в себя все подряд, без всякой последовательности, но потом как-то сразу вдруг угомонился, внимательно посмотрев на нас, увидел, что мы с Анной наблюдаем за ним, взял вилку в левую руку, а нож в правую и стал есть медленно и красиво. Было заметно, что питаться культурно его когда-то научили, и это знание из его памяти не стерлось.
– Не поедем завтра в "Практик", - объявила Анна.
– Конечно, - согласился я.
– А почему?
– Завтра мы поедем в "Дом одежды". Мишеньке надо бы слегка приодеться.
– Ну, вы даете, ребята!
– оторвался Мишка от жаркого.
– Мне что, надо бога благодарить за то, что он надо мной сжалился и другую жизнь подарил?
– А почему с такой иронией?
– спросил я.
Мишка снова занялся жарким, проигнорировав мой вопрос.
Отужинав, мы перешли в гостиную.
– Посуду сами помоете, - сказала Анна, - не маленькие. Только смотрите, долго не засиживайтесь. Завтра пораньше встанем, я завтраком вас накормлю и - в "Дом одежды" за покупками. Не забыли?
…Ну, ладно, пойду домой, пожалуй, отдыхать. Наломалась я сегодня с твоими обоями, Сережа. Проводи меня…
– Конечно, конечно, - согласился я.
– Иди, отдыхай. Мы тут с
Мишей сами справимся…
– Я помою посуду, - вызвался Мишка и отправился на кухню.
Зашумела вода в кране и зазвякала посуда.
– Спасибо тебе.
– Это я уже у двери Анюте сказал.
– Даже не знаю, как мне тебя благодарить.
– Не знаешь?
– улыбнулась Анна и сказала тихо, чтобы Мишка не слышал: - А ты подумай. Может, и придумаешь - как.