Вкус скандала
Шрифт:
– Я начинаю думать, что отцовство по ошибке превратило тебя в женщину. Старик, кончай паниковать, поверь в меня хоть немного.
Ричард подумал, что его друг явно раздувает из мухи слона. Ну да, если его родители узнают о его общении с ремесленницей, да еще что он берет с собой сестру, его ждет нагоняй, но Джейн стоит того, чтобы рискнуть. К тому же несколько невинных уроков никому не причинят вреда.
На губах Хастингса появился намек на усмешку.
– Ты учишься печь, а в женщину превратился я? Интересная логика.
Граф
– Да будет тебе известно, если говорить о физической нагрузке, бокс даже близко не сравнится с работой булочника. Сегодня утром я едва мог шевельнуть рукой.
– Так вот какое у тебя оправдание тому, что ты сегодня боксировал как десятилетняя девчонка?
– Не только это. Я старался соответствовать твоему уровню, чтобы ты не чувствовал себя таким слабаком против меня, каким ты являешься на самом деле.
Бенедикт покачал головой, собирая свое снаряжение.
– Твоя способность к самообману просто поражает. А теперь, с твоего разрешения, мне пора домой, меня ждет ленч с моей женой и дочерью. До следующего раза, друг мой.
Ричард собрал свои вещи и направился в раздевалку. Все-таки Хастингс стал слишком чувствительным. «Будь осторожен, друг мой», – Рейли тихо фыркнул. Можно подумать, что Джейн чем-то рискует, принимая у себя его и Беатрис. «Ну да, булочница попросила приходить через черный ход, но это, наверное, потому что она боится, как бы соседи не начали завидовать», – подумал он. Разве человеку ее положения в обществе не пойдет на пользу знакомство с графом? Должно быть, так и есть, судя по тому, сколько людей вечно пытаются завести с ним дружбу. Позиция мисс Бантинг была совершенно противоположной, при этой мысли Ричард улыбнулся. Он начинал думать, что она весьма оригинальная женщина.
Булочница занимала его мысли и час спустя, когда он влетел в волшебным образом распахнувшуюся дверь Гренвилл-Хауса и направился к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.
– Где ты был?
Ричард замер на полпути, посмотрев вдоль коридора, он увидел, что из дверей гостиной на него смотрит мать. Сын сдержал вспышку раздражения: до чего же трудно, оказывается, привыкнуть снова жить с родителями.
– О, там и сям. Я тебе зачем-нибудь нужен?
Мать украдкой посмотрела в комнату за ее спиной, потом торопливо вышла в коридор и остановилась рядом с Рейли на площадке перед лестницей. Негромкий перестук дождевых капель за окнами скрадывал звук ее шагов.
– Сегодня утром за завтраком мы тебя не дождались, а поскольку вчера тебя и Беатрис большую часть дня не было, я надеялась, что ты найдешь время для визита.
Брови Ричарда приподнялись в удивлении. Мать говорила очень тихо и постоянно поглядывала в сторону гостиной. Все это было на нее непохоже. Он понизил голос до шепота и спросил:
– Почему мы шепчемся?
К его изумлению, у нее слегка порозовели щеки. Его мать краснеет?
– Я не шепчусь, – сказала она, хотя продолжала
«Гости?» – У Ричарда возникло неприятное чувство. Он начал догадываться, к чему это все идет.
– Что ж, в таком случае не буду отрывать тебя от твоих гостей.
Сын хотел пройти дальше, но мать схватила его за рукав.
– Нет, прошу тебя. Не мог бы ты немного побеседовать с ними? Это всего лишь старая подруга, которую я очень давно не видела. Я знаю, она будет рада с тобой встретиться.
– Старая подруга?
Рейли всегда чувствовал, когда мать пыталась что-нибудь от него утаить.
– Да, моя близкая подруга леди Кэтрин Эффингтон. Помнишь ее? Раньше она бывала у нас с визитом чаще, но потом мать лорда Эффингтона тяжело заболела, и они решили поселиться в Дареме.
«Ага!» – Ричард точно знал, что мать припасла для него в этот раз.
– Да, я помню эту леди. А еще я, кажется, припоминаю, что у нее была дочь точно такого же возраста, как Беатрис. Я прав?
Мать погладила рукой свои безупречно уложенные волосы.
– Да, ты прав.
– Отлично!
Маркиза удивленно расширила глаза, а потом на ее лице появилась улыбка облегчения.
– Отлично? Я очень рада, что ты так думаешь.
– Да, конечно, а почему нет? Я в восторге от того, что у Беатрис будет подружка на то время, пока она в городе.
– У Беатрис?
Можно подумать, что он сказал «у короля Георга». У женщины стал такой растерянный вид, что граф чуть не рассмеялся. Он кивнул и глубокомысленно произнес:
– Ну да, детям же нужны товарищи по играм.
– Товарищи по играм? – повторила мать, хмурясь. Она подняла левую бровь, что всегда было дурным знаком, и сменила тактику. – Ричард Эдмунд Алистер Мур, Чарити такой же ребенок, как и ты. Она – очень приятная одаренная молодая женщина, и я буду довольна, если ты на некоторое время почтишь нас своим сиятельным присутствием.
Рейли хмыкнул. Его позабавило, что мать все еще прибегает к таким приемам в общении с ним, как «Ричард Эдмунд Алистер Мур». Хотя, конечно, это не заставило бы его сделать то, что ему искренне не нравилось. Но в данном случае Эффингтоны действительно были старыми друзьями и он решил все-таки поздороваться с ними.
– Разве я могу отказаться, когда ты так ставишь вопрос? Мадам, показывайте дорогу.
– Будь с ними любезен, дорогой. Мне бы очень не хотелось, чтобы Чарити сочла тебя невоспитанным.
Граф фыркнул: «Да, это была бы катастрофа». Но вслух ничего не сказал. Они завернули за угол и вошли в гостиную, отделанную в кремовых и золотистых тонах.
Мать отпустила руку сына и улыбнулась.
– Смотрите, на кого я наткнулась в коридоре.
– Дамы, – нараспев произнес Ричард, глядя на леди Эффингтон. Гостья поднялась с канапе и направилась к нему, протягивая руки.