Вкус жизни
Шрифт:
– Этому способствовало еще и то, что он очень любил дочь. Было время, когда я боялась, что ребенок затормозит рост моей карьеры. Потом поняла: Саша прав: семья – прежде всего. Он так внуков хотел… Удивительно порядочный, преданный был человек… Все хорошее в нем сошлось. Вот так и продышали вместе тридцать лет. Только не он меня, я его потеряла… и тогда узнала, что значит «боль моей любви». Неожиданно оборвалась его жизнь. И врачи не помогли. Больница была всего лишь короткой отсрочкой неизбежного. Он ушел, как принято говорить, упокоился с миром, а я с годами все ярче слышу его голос… Это чудо – найти себе пару. В основном людям всю жизнь приходится приспосабливаться друг к другу. Мне повезло.
– Каждое твое высказывание – как непреложная истина, – с притворным смирением произнесла Инна, но вложила в эти слова столько циничного недоверия, что даже Лена недовольно покосилась на нее.
«Зачем, пусть даже скрытно, хамит? Все для того, чтобы лишний раз обратить на себя внимание?» – поморщилась она.
Жанна поспешила нарушить неловкое молчание после «невинной» выходки Инны.
– Кто-то из физиков-ядерщиков пошутил: «Удачно жениться – значит суметь вытащить ужа из мешка гадюк», – засмеялась она. – То же можно сказать и о замужестве. Не нарваться бы на удава.
«А чтобы защитить Аню, она и пальцем не пошевелила бы, – разгадав ее тактический ход, фыркнула Инна. – …Гимн верной любви поет Алла. А люди в большинстве своем неидеальны. У всех свои слабости и завихрения. У одних их больше, у других меньше. Разно-образие, черт его побери. Что касается меня… я в этом плане далеко не исключение, – иронизирует над собой Инна. – Я из тех, о которых говорят, что скорпион жалит себя своим же хвостом?»
– По счастью, и вкусы наши совпадали, и пристрастия, и мысли. Случалось такое: только я хочу что-то сказать, а он уже озвучивает мою мысль. И наоборот. Это не говорит о нашей предсказуемости или примитивности. Только о единении душ. У нас с Сашей были очень честные отношения. Мы говорили друг другу абсолютно все, потому что лучше такая близость, чем отдаление, которое часто заканчивается полным отчуждением или разводом. В Саше переплеталось все лучшее, чего может желать женщина: сердечность, нежность, понимание. И вообще… он умел любить, беречь, боготворить. Был у него талант видеть, слышать, чувствовать. Умел он из обыденного, житейского извлекать необыкновенное. До конца быть бы с ним рядом… Я каждой клеточкой души цепляюсь за наше с ним прошлое… Я оберегаю его, живу им, – сдавленно выдохнула Алла.
– Ой! Я зеленею от зависти. Такой и мне был бы в самый раз, – тихонько засмеялась Инна.
«Вот бы идти по дороге жизни как по ленте Мёбиуса. Мы могли бы продолжить с Сашей нашу жизнь и после…» – Алла грустно усмехнулась своим мыслям.
– Ушел… и всё остальное стало таким незначительным, приземленным… Казалось, жизнь потеряла смысл. Нет, работа, конечно, меня держит. Я всегда была до нее жадная. И дочка – счастье. Но чем дольше наше расставание, тем больше я понимаю, кем был для меня Саша. Без него не было бы меня настоящей… Не секрет, что и сейчас живу с оглядкой на него... Никогда не думала, что двое людей могут быть настолько совместимы. Я с радостью вспоминаю каждое мгновение, проведенное с ним. Даже то, когда мы иногда ссорились… я ссорилась.
Инна спросила ехидненько:
– Как же ты разглядела его уникальность в густом мужском мелколесье?
Аллу задел Иннин тон, ей не хотелось, чтобы в разговоре о ее муже звучали издевки или пошлость. Она ответила тихо, так, чтобы услышала только Инна, но достаточно резко:
– По мелколесью не ходила. Вокруг меня только мощные дубы и корабельные сосны росли. – И добавила несколько громче:
– Один раз поговорили, и я сразу поняла – мой.
– Ну, ты же у нас как снайпер –
– …Сподличать? Для его человеческого статуса это было невозможно. Честным был перед самим собой. Его невозможно было куда-то втянуть. Он был самодостаточный, на все имел свое четко определенное мнение. Саша до последнего дня верил в мои возможности, поддерживал любые начинания, даже немыслимые, литературные. Как-то, уже перед кончиной, сказал мне слова какого-то книжного героя: «Стремись к Луне. Даже если промахнешься, то все равно останешься среди звезд». Теперь я пишу будто… только для него.
Когда Алла говорила о муже, лицо светлело в мягкой улыбке, морщинки разглаживались, а в глазах за туманом грусти пряталась такая выстраданная мудрость. Алла вдруг замолчала, будто впала в глубокую задумчивость.
«Есть в ней что-то подлинное, истинно русское. Под ее мягкой, обаятельной внешностью скрывается сильная, умная женщина. И улыбка у нее как у Джоконды, сдержанная, затаенная. Не представляю ее вульгарно хохочущей», – подумала Эмма, любуясь Аллой.
«Я тоже продолжаю любить деда и бабушку… И хотя моих обожаемых старичков давно нет, их любовь и моя к ним до сих пор поддерживает меня, – грустно улыбнулась внутри себя Лена. – Я стремлюсь сохранить в себе минуты, которые стали для меня памятными, чтобы не растворились они в приливах и отливах моего обыденного существования».
«Настоящая правда – не объективность, а бескорыстная субъективность», – подумала Лера.
– Ты уже застала своего Сашу человеком, победившим свои слабости, – сказала Инна.
– Или он даже смолоду не имел комплексов, какими были накачаны мои мужья, – предположила Лиля.
– Ну, скажем так, он был по жизни философом, – вслух решила Лера.
– Я тоже никогда бы не променяла такого на современного гордеца-мачо. Зачем мне бесполезная гора мышц? Зачем мне нужен человек, который на построение своей фигуры тратит все свое время? Такой только себя любит, только собой гордится и воображает, что, лишь взглянув на его формы, женщины падают вокруг него штабелями. Кому на потребу такое добро нужно? – горячо заговорила Лиля.
Кого она вспомнила? Может, зятя?
– Мы с Сашей были единым целым. «Ты – это я», – говорил он. Счастье и несчастье мы переживали с одинаковой глубиной. Возьму на себя смелость утверждать, что если люди любят по-настоящему, они уважают друг друга. В семье мы всегда единомышленники. Никогда не возникал вопрос: кто выше, кто значимей.
– За этим пониманием стоит огромная культура человеческих отношений, – озвучила свое резюме Лера.
– У нас как в балете: он всегда на втором плане, вторым номером, на поддержке, но что я без него? Даже «за кадром» он был всегда рядом. Когда он ушел из жизни, я надолго потеряла опору в себе. Мне не хватает его добрых рук, теплого голоса, его сердечности. Я без него осиротела… Боже, как прекрасен может быть человек!.. Я верю в земную любовь. Судьба обязательно нас сводит, но кто и как этим распорядится… Кто-то мимо проходит, от кого-то она ускользает…
– А кому-то недостается…
«Алла среди нас единственная – именно такая, какой мы все когда-то хотели стать, – по-настоящему счастливая? Или это известная женская уловка, хорошо скроенный миф? А если без излишней мишуры?.. Даже если это отчасти и так, она все равно самая-самая», – размышляла Аня.
– Ой, даже мухи дохнут от зависти! – вскрикнула Инна.
Никто не обратил внимания на ее колкость.
«Слишком навязчивая демонстрация добропорядочной семьи, – холодно решила Инна. – Интересно, к какой из известных мне разновидностей мужчин я могла бы отнести Аллиного мужа?»