Вкус жизни
Шрифт:
– Ты тоже сегодня без глушителя, – нашлась Аня.
– А ты прямо-таки божественное… нет… убожество. Ставлю себе в заслугу это открытие…
«Не может, чтобы не сказать что-нибудь обидное». – Жанна даже в лице изменилась.
– Прекрати! – Лера злым взглядом буквально четвертует Инну, и та слегка меняет тон.
– Надо всегда быть готовой к неожиданностям, к крутым поворотам судьбы, тем более что время сейчас фарсовое. Человек вчера говорил одно, сегодня совсем другое, но с той же искрой в глазах и с жаром в голосе. Раз-два – и все! – перед нами новый человек. Разуй глаза. Теперь ловкость, изворотливость и «тонкая» дипломатия взяты на вооружение, – радостно возвестила
Аня вне себя от ярости промямлила что-то невнятное, типа: «Что это за неясные намеки и необоснованные обвинения? Как всегда, вынашиваешь «грандиозные» замыслы по унижению своих сокурсниц? Бессовестно приписываешь себе право вершить суд и не каешься в близорукости?..» Потом разгладила гневно сведенные брови и сделала совершенно безразличное лицо, как сказала бы Кира – оформила фасад наигранной терпимости – и задумалась: «Почему Инна делает так, что я постоянно попадаю в глупую ситуацию, долго нахожусь в ней, места себе не нахожу. Я оказываюсь в ложном положении. Всё точно специально выходит по ее. Если разобраться непредвзято – умеет играть и на белых, и на черных клавишах моего настроения. И вроде бы нельзя заподозрить ее в злом умысле, а будто бьет меня головой об стол, потому что не стесняется в средствах достижения своих целей. А какие они у нее? Что ее подталкивает изнутри?..
Мир познаём, а собственное человеческое сознание изучить не получается. До сих пор, можно сказать, незрелое человечество живет с полузакрытыми глазами. Человек то ничтожен, то безмерно велик, то призывает к милосердию, то затевает жестокие войны… Это если о глобальном… Мы знаем друг друга только на житейском уровне. Издевательство – это не то удовольствие, которое надо желать получать порядочному человеку. Не за теми ощущениями гоняется Инна. Разве шутят над такими вещами, как порядочность, доброта?
«Ссорятся, прямо как малые дети!» – удивилась Лена, всматриваясь в подруг юности. Ее взгляд остановился на Миле. Та была задумчива и грустна.
– …А вы знаете, почему в мои юные года в нашей школе организовывались субботние вечера? Директор говорил: «Когда дети у нас на виду, мы не волнуемся за них». А теперь школьников поскорее выпроваживают за ворота: лишь бы педагогам поменьше было работы, лишь бы на территории школы ничего не случилось, а что за пределами учебного заведения творится – руководство не волнует. Там другие отвечают. Сплошь и рядом происходит такое. Получается, что задача воспитания им не по плечу или свой авторитет, своя карьера им дороже судьбы молодого поколения, – предположила Эмма. И, сама того не желая, подлила масла в огонь спора.
– Нет, вы только посмотрите на нее! Побуждаемая честолюбием, камня на камне не оставила от современного школьного образования. Подтверждаю, я согласна с тобой, хотя и с некоторыми оговорками. Ты проявила в этой области недюжинные способности. Пришел и мой черед торжествовать! Талантливые люди могут по достоинству оценить друг друга. Сдается мне, что и до вузовского образования скоро доберешься. Не погнушаешься или, может, хоть его-то под свое крыло возьмешь? Не разочаровывай меня. Блесни еще раз своей эрудицией. Из твоих уст всё звучит так правдоподобно, – рассмеялась Инна. – Не скромничай. Ты сама к себе несправедлива.
«Говоря колкости, Инна испытывает удовлетворение истинного художника слова, любующегося и восхищающегося своим произведением. Наверняка убеждена, что принадлежит к числу самых ироничных», – подумала Лена.
Но Эмма не отреагировала на колючку Инны и продолжила «выступать».
– Я состою в родительском комитете школы. Иногда нагряну
Лена оглянулась на Леру. Та сидела с равнодушным скучающим видом. «Наверное, на каждой такой встрече поднимается «школьный» вопрос,– подумала она.
– Раньше мне казалось, что если хорошо воспитывать детей, то и в государстве все будет в полном порядке. А теперь все понятия смешались, – посетовала Лиля. – Конечно, нам не нравился железный занавес, руководство делало слишком много ошибок, но страна была великая. Как можно высокомерно презирать свою Родину? Разве можно отказываться от всего хорошего, что было в нашей истории? Лена, поделись своими соображениями.
Лена в ответ только улыбнулась. А Лиля и не настаивала. Похоже, только из вежливости предлагала подискутировать.
– Мы не замечали особой беспринципности прежней власти, а теперь не строй, а одни ошметки от двух нестыкующихся систем, – печально поддакнула Аня. Лицо ее на миг покрылось мелкими морщинками, за каждой из которых, казалось, таились всяческие несчастья.
– Обычно стоны – защита от зависти. Разве есть чему и кому тебе завидовать? – Инна удивленно приподняла тонкие, ниточкой брови. – Навалились неприятности, и ты, уподобляясь упрямому барану, упорно цепляешься и ревностно охраняешь прошлое, а по сути дела, совсем не знаешь его, живя узким мирком своих детишек. Не дело ты говоришь. Я должна подправить тебя. Не успокоюсь, пока не докажу, что права. Вот ты ратуешь за Союз, но не будет преувеличением сказать, что наша страна давно уже представляла собой шаткое равновесие дружеских национальных связей, – с нехорошей радостью в голосе сообщила Инна. – У русских братство: ты мне брат, я тебе брат. На равных. А у китайцев есть старший и младший брат. И все. А у прибалтийских народов или азиатских мы спросили, что для них значат наши братские отношения? Нельзя пожать руку, если она сжата в кулак.
– Мы всегда помогали народам братских республик. И они не отказывались от помощи, – выложила свой козырь Аня.
– Только кто ее теперь ценит?.. Все больше плохое вспоминают. Да еще и извращают. Русских отовсюду гонят.
– Вспомни, ты разве замечала, что мы дети разных народов? Украинцы, белорусы, татары рядом учились, работали, и никаких конфликтов не возникало. Потому что велась правильная политика дружбы народов.
– Если вместо того чтобы швырнуть в недруга камнем, мы посылаем его куда подальше матом, то тем самым мы делаем шаг к дружбе или хотя бы к перемирию. Это и есть мирное сосуществование, – пошутила Жанна, чтобы прекратить пустые пререкания.
– Инна, ты с азартом и по своему разумению растасовываешь исторические события. Тебе отрадно знать, что великая страна «накрылась»? Забыла, что мы сильны единством? Тормози! Ты против дружбы народов? Дело в твоей голове уже дошло до естественного развода братских славянских народов? Ты поддерживаешь развал? Мне надо понимать твои слова буквально? Продолжай. Может, я на самом деле узнаю для себя что-нибудь новое, – вспыхнула Аня и повернулась к Лиле, будто ожидая ее одобрения. Той ничего другого не оставалось, как вступить в разговор. Но Инна перехватила инициативу: