Влюблённые в театр

Панченко Ирина

Иерусалимская мелодия

…Эта история произошла в 1968 году. В английском портовом городе живёт одинокая женщина по имени Рахель-Лея Голд. В её комнате слышны беспокойные крики чаек, а за окном накрапывает однообразный дождь. У Рахели есть брат Саймон (это англизированный вариант его настоящего имени Шимон).

Каждые два года Саймон, человек без определенных занятий, едва собрав деньги, едет в Иерусалим, на выжженную солнцем землю праотцов. Что тянет туда человека, который уже давно ощущает себя европейцем? Наверное, желание прикоснуться к истокам, вспомнить о принадлежности к древнему народу, ощутить дыхание вечности… Из

последней поездки он привёз из Иерусалима своей сестре… жениха.

Постановку пьесы «Жених из Иерусалима» осуществил режиссёр Григорий Боровик по пьесе Йосефа Бар-Йосефа «Трудные люди».

Элиэзер Вайнгартен появляется в гостях у Рахели в длиннополом чёрном пальто и чёрной шляпе, словом, именно в таком наряде, который принято носить в старых кварталах Иерусалима. Но дело не только и не столько в его костюме. Он сам насквозь пропитан духом Старого Города, духом его традиций и догм. И семейную жизнь он неизменно представляет себе такой, как в древних иерусалимских кварталах. Времена меняются, а взгляды Элиэзера остались прежними, и он страдает из-за несовпадения мечты и реальности. В Лондоне он трагически беззащитен и одинок в своей неадекватности окружающим.

Борис Романов воплощает образ человека глубоко несчастного, который во всем подозревает обман. Сложный и многогранный образ Элиэзера Вайнгартена в исполнении Романова – это образ, на котором держится весь спектакль.

Появившись на сцене впервые, Элиэзер не вызывает у зрителей никаких добрых чувств. Насупленный, хмурый, он держится напряженно, а в глазах затаилась обида на весь мир. Элиэзер смотрит перед собой, даже не поворачивая головы к своей предполагаемой невесте, и все время напоминает про свой подарок – коробку с шоколадными конфетами, что, разумеется, не может не навести на мысль о его скупости.

Но постепенно зрители целиком оказываются на стороне героя Романова. Интересно, что этот же психологический прием Борис Романов использует, когда играет роль Жерома Курвуазье. И Элиэзер, и Жером сначала кажутся достаточно неприятными личностями, но постепенно, шаг за шагом, совсем незаметно, завоёвывают зрительские симпатии.

Позднее становится понятно, что напоминание Элиэзера о конфетах – от его бедности, а напряженность – от стеснительности. Романов подчеркивает стеснительность своего героя, создавая интересный пластический рисунок роли. Движения Элиэзера медленные, как будто скованные. Сидит он самом краешке стула, держится, как будто аршин проглотил, судорожно стискивает свой саквояж двумя руками.

Есть в спектакле и ещё одно действующее лицо без слов. Это – пальто Элиэзера. Бережно и заботливо устраивает Элиэзер пальто на кушетке, в комнате Рахели. Как будто это не обычная одежда, а усталый больной человек. И вот что удивительно. Романов так обращается с пальто, что начинает казаться, что на кушетке и впрямь лежит живое существо.

С этим пальто, которое Элиэзер получил в наследство от отца, связаны дорогие ему воспоминания о детстве. «Отец укрывал меня этим пальто», – говорит Элиэзер Рахели, и напряженное лицо его на миг освещается внутренним светом, голос теплеет, а рука ласкает и гладит старую ткань.

А когда Рахель рассердилась и оставила Элиэзера одного, он становится на колени и утыкается головой в пальто, лежащее на кушетке: Романов делает это так, как будто просит совета и защиты у пальто, которое как будто сохраняет частичку души давно умершего отца. В этом движении отражается все одиночество Элиэзера, который оказался совсем один в чужом городе, залитом холодным дождем, в незнакомой негостеприимной стране.

Романов

сыграл человека, который в каждом предмете видит труд мастеров, ремесленников, сделавших эту вещь. И пальто ему дорого не только как память об отце. Он уважает работу портного, который сумел сшить такую добротную одежду. Нежно гладит Элиэзер корзинку, наслаждаясь ощущением туго сплетенных лозин, или стискивает в ладонях полотняное накрахмаленное покрывало. Кажется, вещи для Элиэзера, каким играет его Романов, так же одухотворены, как и люди.

Из интервью Бориса Романова:

– Для вас большое значение имеет реквизит, вещь на сцене?

– Конечно! Только через два месяца после премьеры мне сшили пальто, в котором я играю. А до этого брали на прокат какое-то плохонькое в театральном институте. Но ведь пальто – это же действующее лицо!.. И вот еще чего я не понимаю. Актёр берёт кувшин, а потом грохает им об стол. Ой! Как же можно? Ведь каждая вещь, каждый предмет должен помогать актёру на сцене. Я придумал с сахарницей маленький эпизод. Сейчас нет сахара. Я говорю: «Хорошо, пусть в сахарнице будет соль, я все равно чай на сцене не пью. Но я не могу поворачивать сахарницу донцем к зрителю». Я хватаюсь за это – за пальто, за сахарницу, за полотняную простыню, за плетеную корзинку. Ведь это раскрывает человека в его сути….

Когда Элиэзер начинает рассказывать Рахели иерусалимские истории, это не становится скучным пересказом событий. Элиэзер влюблен во все мелочи иерусалимского быта, и потому камерный рассказ в исполнении Романова становится гимном Иерусалиму и его жителям.

Однако чудесные рассказы гостя вызывают у брата и сестры лишь смех. Вообще, есть в Элиэзере Романова есть что-то беспомощное, детское, беззащитное, что позволяет издеваться над ним. Но громкий смех Саймона и Рахели становится не поражением, а моральной победой Элиэзера. Когда он, обиженный, но гордый в своем одиночестве, смешной, старомодный и неуклюжий в стареньком пальто и мятой шляпе медленно покидает оказавшийся негостеприимным дом, остается только посочувствовать Рахели, которая не смогла оценить душу Элиэзера, и, может быть, упустила своё женское счастье.

Борис Романов создаёт образ впечатлительного и нежного человека со своим внутренним миром, наполняя его бесконечностью тонких психологических оттенков и нюансов. Он сумел создать поле высокого эмоционального напряжения, в котором существует Элиэзер. В исполнении Романова Элиэзер все время болезненно и трагически переживает мир. Романов играет Элиэзера так, что зритель начинает видеть великое в смешном. Бесспорно, роль Элиэзера Вайнгартена – свидетельство огромного мастерства Бориса Романова. Неслучайно, когда Гильдия театральных критиков «Терези» («Весы») Центра творческих инициатив СТД Украины назвала, среди других номинаций, три лучшие мужские роли 1992 года, в их число вошёл Элиэзер Романова.

…Много у Бориса Романова ролей на счету. Но сколько ролей еще не сыграно! Ролей, которые могли бы принести счастье самореализации актёру и наслаждение зрителю. Сколько накоплено опыта и мастерства!

Ни в коем случае Борис Романов не может пожаловаться на невнимание со стороны режиссёров. Он играет много и получает от этого удовольствие. Однако хотелось бы увидеть его в ролях классического репертуара.

Из интервью Бориса Романова:

– Какую роль вы бы хотели сыграть?