Влюбленный астроном
Шрифт:
– Мы не получили от вас ни одной весточки, – решился высказаться один из астрономов.
– А мои письма? Я писал в Академию, писал герцогу.
– Должно быть, ваши письма погибли в кораблекрушениях, Гийом, – попытался объяснить де Лаврильер. – Я ничего от вас не получил, только одну раковину.
– Я отдал всю жизнь науке, – с дрожью в голосе проговорил Гийом. – Я пересек столько морей!
– И так и не увидели Венеру! – бросил кто-то из коллег. – Дважды!
– Стоял туман, – возразил Гийом.
В зале послышались смешки.
– Вы знаете, что такое туман в Пондишери,
– Господа! – крикнул Кассини, и в зале стало тихо.
– Дорогой собрат, вы были объявлены пропавшим без вести или погибшим, – взял слово еще один ученый. – Мы не могли не передать ваше кресло другому.
– Значит, теперь я никто? Да, именно так: теперь я никто! Хотя я своими глазами видел такое, чего вам не увидеть за всю вашу жизнь. Это нестерпимо! – крикнул Гийом, сорвал с головы парик и швырнул его на пол перед собой.
В зале поднялся ропот.
– Поднимите ваш парик! – приказал Кассини, но Гийом молча сел на стул, скрестил на груди руки и уставился в окно, через которое проникали слепящие лучи солнца.
Итак, одни сочли его мертвым; другие знали, что он жив, но никому об этом не говорили; третьи пытались защитить его права, но их было меньшинство. Каких только слухов о нем не распространяли! Болтали, что он стал контрабандистом и промышлял на островах Индийского океана; что он женился; что он ушел в монастырь в Маниле; что он забросил астрономию; что он сколотил себе состояние и жил во дворце в окружении рабов; что он сменил веру; что он скатился в нищету и рыбачил на Мадагаскаре; что он сошел с ума, потерял память, перебрался в Китай…
Герцог поднялся со своего места.
– Микеланджело говорил, что солнце – это тень Бога. Мой протеже из астронома превратился в исследователя, за что ему почет и уважение, ибо благодаря ему мы узнаем много нового об этом мире и населяющих его Божьих тварях.
Но его голос потерялся в гуле других голосов. Кассини, которому надоел этот гвалт, хлопнул рукой по столу и закрыл заседание.
В зале стало тихо. Сдирая с щеки мушку, Кассини поцарапался, и теперь у него по лицу стекала тонкая струйка крови. Гийом молча сидел на стуле.
– Король, – сказал герцог де Лаврильер. – Надо обратиться к королю, чтобы он вернул Гийому кресло академика.
Кассини кивнул:
– Вы правы, герцог. Только король может разрешить этот спор, и он это сделает. Вы слышите, Гийом? А вас, герцог, я прошу подать Его Величеству ходатайство – вас он послушает. Гийом, полагаю, вы привезли из Индии множество фактов и наблюдений. Желательно собрать их и издать в виде книги.
– Я уже начал ее писать, – прошептал Гийом.
Кассини прекрасно понимал, в каком смятении пребывает его астроном. Разве мог он предположить, что коллеги его отвергнут? Да, люди – злые создания… Кассини спустился со своего возвышения, подошел к Гийому и положил руку ему на плечо.
– Лежантиль, я горжусь вами.
Гийом поднял к нему глаза:
– Спасибо, мэтр. А я горжусь тем, что был королевским посланцем.
– Король вознаградит вас, – сказал Кассини.
– Мэтр, – заметил Гийом. –
Кассини достал из кармана платок и прижал к щеке. Платок моментально пропитался кровью.
– Все эта мушка, эта проклятая мушка! – И Кассини быстрым шагом покинул зал.
Герцог опустил здоровую руку на колено Гийому.
– Я тоже горжусь вами, и мне не терпится прочитать вашу книгу.
– Спасибо, герцог, – ответил астроном.
– Гийом… Вам необходимо отправиться в Котантен. И как можно скорее. Боюсь, что ваши родственники встретят вас не так любезно, как вы надеетесь. Они уже предприняли некоторые шаги, чтобы завладеть вашим наследством и вашими землями.
Гийом закрыл глаза.
– И еще одно, – продолжал герцог. – Все эти годы я состоял в переписке с дочерью ваших друзей. Первое письмо она прислала мне еще ребенком, а затем дважды в год спрашивала, нет ли у меня от вас новостей. Ее зовут Мари-Мишель Потье.
– Мари-Мишель, – взволнованно прошептал Гийом. – Да, я помню ее прелестным ребенком. Она любит звезды.
– Она больше не ребенок, Гийом. Теперь это прелестная юная женщина.
* * *
Часы Ксавье показывали 4:35 утра, когда видавший виды армейский джип свернул на мост Иены и на скорости помчался к башне, чей силуэт едва виднелся в темноте. Ксавье, Алиса, Эстер и Оливье сидели на заднем сиденье; переднее занимали двое военных. Ксавье и Оливье ненадолго зашли в квартиру к Алисе и ее дочке: взрослые наспех выпили по чашке кофе, дети – по чашке какао. Сейчас все они, несмотря на сонливость, чувствовали возбуждение, характерное для каждого, кто вынужден просыпаться ни свет ни заря: собираясь в отпуск, торопясь в аэропорт на ночной рейс, откуда самолет доставит вас на другой конец света, или усаживаясь в машину перед многочасовой поездкой в горы или на морское побережье. Тщательно сложенный и аккуратно упакованный в ящик с кожаными ремнями телескоп Ксавье положил на диван в гостиной Алисы.
– Мы много чего узнали про Эйфелеву башню, – авторитетно заявила Эстер, отставляя в сторону чашку. – Можете нас поспрашивать, когда мы туда поднимемся.
– Я тоже про нее почитал, – вступил Оливье. – Я знаю, сколько в ней металлических элементов.
– Тсс, – перебила его Эстер. – Не сейчас.
– А что вы можете сказать про Гийома Лежантиля? – спросил Ксавье.
– Он упустил прохождение Венеры в 1761 году, а потом второе, в 1769-м, – ответил Оливье. – Он вернулся во Францию, но все считали его мертвым.
– И? – потребовала продолжения Эстер.
– И он женился на…
– Все, ни слова больше! – с улыбкой остановила его Алиса. – Расскажете, что было дальше, когда будем подниматься на башню.
У Ксавье зазвонил телефон. Военные, явившиеся с точностью до минуты, доложили, что ждут их у подъезда. Все поднялись и поспешили к выходу. Внизу их встретили люди в камуфляже, вооруженные французскими автоматами «фамас». Они поздоровались и, извинившись, попросили предъявить документы.
– Оливье? – уточнил один из солдат, повернувшись к мальчику, пока второй разговаривал с Эстер.