Влюбленный астроном
Шрифт:
– Наша мать умерла, пока ты был в Индии, – сказал брат.
– Я знаю, – ответил Гийом. – Я схожу к ней на могилу.
За столом сидел его кузен и две кузины. Они пригласили нотариуса. Тот не испытывал ни малейшего стеснения посреди семейного сборища, явно чреватого жаркими спорами. Этот краснолицый толстяк наверняка повидал на своем веку немало скандалов из-за наследства и больше ничему не удивлялся. Кстати, он единственный из присутствующих потрудился изобразить натужную улыбку.
– Ну, как там Индия? – спросил он, первым нарушив молчание.
– Будешь суп? –
– Индия велика, а супу я не хочу, – ответил Гийом, присаживаясь к столу.
Снова настала тишина, изредка прерываемая потрескиванием последних горячих углей в очаге. Громко мяукнул забравшийся на крышу кот; каркнула ворона; загавкала собака.
– Поешь телятины, – сказал брат, якобы собираясь встать.
– Нет, спасибо, не надо телятины. Лучше скажите, что делает в нашем доме нотариус Тюваш в день моего возвращения? Не думаю, что вы, сударь, большой знаток созвездий…
Нотариус улыбнулся, на сей раз немного смущенно. Он протянул руку к стакану кальвадоса и отпил глоток.
– Это кальвадос семейства Потье? – спросил Гийом.
– Да, – ответила сестра.
– Все такой же хороший?
– Отличный, – подтвердил нотариус.
– Да, – сказал Гийом. – Потье – славные люди. И добрые. Угощают кальвадосом из своих яблок тех, кого считают друзьями. А есть ли у меня здесь друзья?
Его вопрос повис в воздухе.
– Здесь ваши родственники, господин королевский посланец.
– Да, – улыбнулся Гийом. – Я действительно был послан королем на другой конец света и долго отсутствовал, но спрашивал я не вас, сударь, а моих близких: есть ли среди вас те, кого я могу считать своими друзьями? – Он медленно обвел взглядом собравшихся; почти все стыдливо прятали глаза.
– Странно спрашивать у родни, есть ли у тебя здесь друзья, – подал голос брат.
– Почему же? – не согласился Гийом. – По ту сторону океана у меня появилось много верных друзей. Некоторых из них уже нет в живых, но я храню в душе память о них. – Он посмотрел на пустой стул, на котором когда-то сидела его бабка. После ее смерти никто не смел занимать это место. – Жаль, что ее больше нет с нами, – с печальной улыбкой добавил он. – Нрав у нее был суровый, но сердце доброе.
Нотариус нахмурился. Одна из кузин Гийома наклонилась к нему и тихонько объяснила, что тот имел в виду.
– Хотелось бы мне, – продолжал Гийом, – чтобы она была сейчас с нами. Она угостила бы меня своим знаменитым супом из водорослей, белым, со сливочным вкусом и запахом йода.
– Гийом… – шепнула его сестра.
– Да, Гийом, как ты и говоришь. Но где Гийом? Где тот маленький мальчик, который смотрел на звезды? Где тот юноша, который хотел стать священником? Или теперь он астроном Гийом? Путешественник, избороздивший воды Индийского океана? – Его губы тронула улыбка сожаления. – Мне сказали, что вы похоронили меня заживо и задумали присвоить мое наследство, – повысив голос, проговорил он.
– Но мы правда думали, что ты умер! – воскликнул брат.
– Вот именно! – подхватила сестра. – Для нас ты все равно что умер! Все так считали!
Кузины
– Откуда вы могли узнать, что я умер? Ни один корабль, потерпевший кораблекрушение, не брал меня на борт. Если бы за эти годы со мной и в самом деле случилось несчастье, вы могли бы навести справки и получить доказательства моей гибели. Но таких доказательств нет. Я жив и, как видите, стою сейчас перед вами.
– Герцог де Лаврильер сообщил нам, что давно не получал от тебя вестей, – попытался оправдаться брат.
– Герцог де Лаврильер не мог сказать вам, что я умер. Или он это вам говорил?! – Гийом уже почти кричал.
Единственным ему ответом было глухое молчание. И снова нарушил его нотариус, перед тем бросивший взгляд на часы.
– Господин королевский посланец! Поскольку у вас нет жены и прямых наследников, ваши земли и другое имущество были по закону поделены между вашими ближайшими родственниками – вашим братом, вашей сестрой и их потомством. Оспорить это решение в суде будет затруднительно и потребует много времени.
Гийом окинул всех присутствующих долгим взглядом, а затем встал к ним спиной и подошел к буфету. Несколько раз глубоко вдохнул и достал из кармана нож, подаренный ему на острове Франции кузнецом, другом Туссена.
– Я – Гийом Лежантиль де ла Галазьер, – отчетливо произнес он, повернулся и с силой воткнул лезвие ножа в столешницу.
Родственники и нотариус вздрогнули.
– Я видел больше небес, – продолжал он, намеренно растягивая слова, – больше восходов, больше лун и звезд, больше человеческих созданий и зверей, чем удастся увидеть вам, проживи вы хоть по двадцать жизней. Я – посланец короля и посланец Бога! Бог – друг мне, Он всегда со мной, и я не собираюсь вам спускать. Если понадобится, я разорюсь, оплачивая адвокатов, но отсужу у вас свои земли. Это так же верно, как то, что я астроном.
Родственники за столом застыли. Гийом взял свой черный плащ и вышел, хлопнув дверью. Его нож так и остался торчать посреди стола. Сидящие за ним торопливо перекрестились.
Гийом направлялся к дому Потье. Он шагал в своих черных сапогах по лужам, образовавшимся после недавнего дождя с грозой, пока не свернул на тропинку, которая вела к огромному, сколько хватало глаз, яблоневому саду. Когда он ступил под деревья, налетел порыв ветра, и на его синий с позолотой редингот, полинявший под солнцем Индийского океана, пролился град капель, оставив след в виде темных точек.
– Гийом! – услышал он крик.
Человек, сбивавший длинной палкой яблоки с деревьев, бросил ее и кинулся ему навстречу.
– Пьер, мой дорогой Пьер! – задыхаясь от волнения, проговорил Гийом. – Ты все так же пасешь свои яблони!
– Гийом! – повторил тот и прижался к синему рединготу.
Они обнялись. Пьер – работник в имении Потье – с детства был с большими странностями. Сильный и добрый, он разговаривал с камнями, с деревьями и с облаками. Однажды, учась в семинарии, Гийом написал текст о том, что знает лучшего из людей, и уверен, что тот обязательно войдет в Царствие Божие. Он имел в виду Пьера.