Влюблённый домовой
Шрифт:
— Так значит вместо того чтобы разбудить меня и пойти вместе, ты пошёл проверять свои догадки сам?
Павел пожимает плечами. О случившемся он рассказал, только немного подправил причину, по которой пошёл в ту комнату, да и о том, что понял, умолчал. Лина и так прекрасно знает, что он о ней беспокоится, какая разница, что на самом деле всё это гораздо сильнее и глубже?
«Какая разница…» — повторяет про себя Павел, забирая пустую чашку у Лины и поднимаясь с края кровати.
— Слушай… — задумчиво начинает Лина пока он моет чашки
«Или…»
Нехорошее предчувствие царапает внутри, и Павел спешно выключает воду, боясь, что что-то снова может пойти не так. Вдруг призрак девочки вернулся? Однако всё оказывается гораздо прозаичней и проще. Лина просто зависла в мобильнике и теперь что-то сосредоточенно читает с экрана.
— Лин?
— Я просто подумала над тем, что ты только что рассказал. Про отца. Не думаю, что он ушёл после того как запер её здесь. Может до сих пор работает или ещё что…
— И что ты узнала?
К кровати Павел больше не подходит, седлает стул, скрещивая руки поверх спинки и укладывая на них подбородок.
«Отдай мне то, о чём ещё и сам не знаешь, но оно уже в тебе есть…» — вспоминает он наблюдая за тем, как Лина заправляет соскользнувшую на щеку прядь за ухо продолжая молча листать страницу с каким-то текстом, будто и не слышала его вопроса.
«Что такое есть во мне, чего я сам пока не знаю?..»
— Так вот, — сбивает с мысли Лина, наконец-то отвлекаясь от мобильника и поднимая взгляд. — Я тут кое-что нашла в интернете… В общем, тут сказано, что это место совсем недавно открылось после ремонта. Буквально в этом году. Да и то не до конца, в части комнат всё ещё не закончен, а лишь приостановлен ремонт.
— И?
— Владелец поменялся… — очень тихо отзывается Лина, вновь возвращаясь к экрану мобильника. — Родственники владельца продали это место после его смерти. Говорят, он так и не оправился после смерти его маленькой дочери…
Неприятная, вязкая тишина опускается на плечи. Будь Павел в кошачьей форме и шерсть у него на загривке непременно встала бы дыбом, а так только мурашки бегут.
— И что с ней случилось?
Павел вспоминает образ девочки, что видел совсем недавно, но никаких повреждений не припомнит. Она слишком уж походила на человека, он даже перепутал её сначала.
— В интернете говорится про несчастный случай. Упала с яблони на одной из аллеек.
— А отец? В смысле как он…
— Сейчас.
Лина снова принимается за поиски, тогда как Павел переваривает услышанное. Ему становится понятно, почему девочка осталась, как и то почему это происходит.
«Видимо отец мог её видеть, но… зачем он запер её здесь? Она бы и так не ушла…»
— Её отец умер в больнице от истощения через несколько лет после смерти дочери.
— Неправильно проведённый ритуал?
Их взгляды встречаются, и Павел видит, что Лина прекрасно
Во время проведения ритуала легко можно ошибиться или о чём-то забыть, особенно если ты чем-то расстроен, а у этого человека были причины для расстройства.
— Он мог привязать себя к защитной границе, — Лина озвучивает мысли Павла и ему остаётся только кивнуть.
«Мог. Вполне мог. А, скорее всего, так и сделал, но сам этого либо не заметил, либо заметил уже слишком поздно».
— Поэтому и умер от истощения, — заканчивает Лина, а потом внезапно вскакивает с кровати. — Он наверняка ещё здесь, Паш. Если он привязал себя к границе, значит, та его и после смерти притянет. Если уж его дочь тут, то он непременно…
Павел ловит Лину за запястье прежде, чем она успевает шагнуть к шкафу, чтобы одеться. Инерция движения даёт рывок и, если бы Павел не поднялся на ноги, то Лина непременно упала бы на него, а так просто влетела в руки, едва не поздоровавшись лбом с его переносицей.
— Паш?!
— В снег и темень решила идти? Хочешь быть третьим призраком?
«Хочешь меня оставить?..» — скребётся холодком внутри мысли, но Павел быстро её отбрасывает в сторону не желая анализировать.
— Утром сходим. Позавтракаем и сходим к границе. Если он связал себя с ней, то бродит где-то там же.
— А если мы не правы? — тихо, будто мышиный шорох, спрашивает Лина. С того момента, как Павел её поймал, она даже не шелохнулась. Лишь сейчас поднимает голову, чтобы встретиться с его взглядом.
— Вот завтра и узнаем.
Павел не отшатывается, просто отступает, опуская руки, чувствуя, как заходится в груди сердце и как вместе с отдалением Лины становится холодно.
— Мы приехали сюда отдыхать, вот и давай отдыхать. Может, спустимся? Наверняка какое-нибудь развлечение для гостей есть.
Отвернувшись и прикрыв глаза, Павел меняет форму, перетекая из человека в кота. Сейчас он вполне согласен походить и на четырёх лапах, лишь бы сердце так не стучало и выражение лица не приходилось держать.
— Хорошо, — дрогнувшим голосом отзывается Лина, а потом, кашлянув, добавляет уже насмешливо, будто поддевая: — Снова будешь моим воротничком или своим ходом?
— Своим. Нечего нагружать твои плечи.
— Ой, вспомнил наконец-то, что они у меня не казённые, — смеётся Лина, обуваясь и открывая дверь. — Идём.
* * *
По подсказке администратора, одной из тех девушек, что участвовали в подслушанном ранее разговоре, они находят те самые развлечения и Лина вздыхает.
— Купальник не взяла, а здесь можно было поплавать, оказывается…
— Тебе его сначала купить надо и не жалеть денег на себя, — тихо, себе под нос, ворчит Павел, а громче говорит уже совсем другое: — Дальше ещё что-нибудь найдём, а потом в бассейн запишешься, дома.
— Но…
— Я сказал, запишешься. Пни мать, пусть хоть что-то хорошее под новый год сделает.