Влюблённый домовой

Сереброва Алена

Он принюхивается, улавливая запах Льва: яркий, но не удушающий, с нотками кожи, дыма и каких-то цветов. Павел не разбирается, но, похоже, тот пользуется каким-то парфюмом. Как Лина. Иногда она достаёт из ящика маленькую стеклянную бутылочку и сбрызгивает запястья.

Павел жмурится, вспоминая мягкий, чуть сладковатый запах карамели и цветов.

На мгновение ему кажется, что он действительно чувствует сладковатый запах и распахивает глаза.

Лев снова склонился к Лине, тихо что-то рассказывая, а запах никуда не девается. Только сладость та приторно-клубничная,

будто у переспевшей чуть забродившей ягоды, и к ней примешивается ещё более яркий запах дыма.

— Так значит, завтра у тебя снова учёба начинается? — Доносится до Павла вопрос, и он замирает, вслушиваясь в разговор.

— Да, — Лина чуть отклоняется, упираясь плечом в стену рядом с окном. Павлу приходится сильнее выглянуть с полки, вытягивая шею, чтобы вновь увидеть её. — Скоро сессия. Никакое новогоднее настроение не выдержит с ней конкуренции.

Лина посмеивается, а у Павла снова дёргается кончик хвоста.

Во время сессии Лина обычно забывает обо всём. Порой даже о том, что надо есть. Если вовремя не подсунуть тарелку под нос так и останется голодной. А первые экзамены уже скоро… Гораздо раньше, чем новогодние праздники. О чём он благополучно забыл с этим путешествием.

«Хорошо хоть на спецкурсе экзамены весной. Две сессии в одно время свели бы её с ума».

Павел тяжело вздыхает, вспоминая, сколько примерно осталось до начала экзаменов, и давится этим вздохом, когда замечает, как Лев накрывает маленькую ладошку своей ладонью, так что та полностью в ней тонет, а Лина… она даже не думает её убирать.

Недовольное ворчание тихим бульканьем зарождается в горле Павла.

— Могу я чем-то помочь? Ты говорила, что учишься на экономическом. Я тоже несколько лет назад учился на этом же направлении, может, смогу что подсказать или ещё как помочь?

— Спасибо. Если что, я позвоню.

Лина всё-таки убирает руку, чуть отстраняясь и зажимая ладони коленями.

* * *

«Если что, я позвоню» — это обещание так и вертится у Павла в голове, не желая оставлять его в покое.

«Позвонит, да? Они обменялись номерами?..»

Он осторожно наблюдает за Линой, что сейчас методично перекладывает вещи из сумки на пол.

Выскользнувший из-за ворота джемпера амулет, стоит Лине только наклониться, приходит в движение, начиная покачиваться на шнурке. Гипнотизирует. И напоминает, ставя Павла на место. Без амулета он потеряет возможность выйти из квартиры. Ведь он всего лишь домовой, дух призванный охранять и поддерживать жилище, существо, некогда бывшее человеком.

Без амулета единственным шансом сменить место жительства будет ритуал-приглашение, о котором сейчас, скорее всего, уже мало кто помнит. Такова судьба любого домового.

«Не забывай…» — шепчет что-то внутри и Павел на мгновение прикрывает глаза.

«Не забывай, — мысленно повторяет он, глядя на то, как встаёт Лина, оставляя на полу стопку вещей, как забрасывает сумку в шкаф и как, пройдя мимо, снимает амулет: простое, отточенное действие от которого внутри колет иглой. — Она человек, ты всего лишь дух».

С

тихим стуком амулет ложится на стол, припечатанный узкой ладошкой к деревянной поверхности.

— Я в душ. Потом поедим?

— Я что-нибудь приготовлю, — обещает Павел, отводя взгляд и слушая, как уходит Лина и как закрывается за ней дверь в ванную.

«Тебя не должно волновать, что она кого-то себе найдёт. Даже если этот кто-то тебе не нравится. Не будь эгоистом».

На мгновение прикрыв глаза, Павел меняет форму.

Он домовой, а значит домашние дела за ним.

* * *

— Паш, скажи, он ведь симпатичный?..

Всего один сказанный тихим голосом вопрос и приятная тёплая сонливость улетучивается, а сердце в груди тяжелеет. Под боком у Лины становится вдруг неуютно и Павел отодвигается, оборачиваясь, и на мгновение радуется, что у кошачьей морды мимика гораздо слабее человеческого лица.

— Откуда мне знать? Человек и человек.

А вот голос ничем не прикроешь, и внутреннее напряжение сочится из каждой произнесённой буквы. Только Лина, похоже, этого не замечает или искусно игнорирует.

— Я сёрьезно, Паш.

Заложив учебник по финансам сложенным в гармошку чеком вместо закладки и убрав его в сторону, Лина садится, скрещивая ноги.

— Просто…

Павел тоже садится, отступив так далеко, насколько позволяет диван, и выжидающе смотрит, приступая подрагивающий предатель-хвост лапами.

— Что? — всё-таки спрашивает он, видя, как Лина кусает нижнюю губу, будто желая, но не решаясь что-то сказать.

— По-моему он симпатичный…

«Симпатичный» — слово повторяется в его голове, будто подхватившее голос Лины эхо.

«Она впервые назвала кого-то симпатичным…»

Не впервые, за то время что они живут вместе в этой квартире, симпатичных людей было много. Одногруппники, актёры с экрана, музыканты, но… Она никогда не говорила о них с такой нерешительностью и смущением, что разливается сейчас румянцем по её щекам. Она никогда не спрашивала…

Кончик хвоста вздрагивает, хлопая по покрывалу, и Павел спешно приступает его задней лапой, а потом и вовсе подтягивает когтями, заворачивая под прикрытие передних.

— Симпатичный или нет, решать тебе, Лин, — скрепя сердце признается Павел, и это признание горчит на языке. — Для меня он просто человек. Незнакомый и пока что непонятный. Я его видел всего дважды. Не проси меня дать ему оценку, хорошо?

— А если я приглашу его в гости? Чтобы вы познакомились, и ты к нему привык, тогда скажешь?

Когти выпускаются сами собой. Павел чувствует, как они вонзаются в покрывало, делая в ткани маленькие дырочки.

— Представишь меня домашним питомцем? Или раскроешь свою маленькую необычную тайну? — от того как меняется выражение лица Лины внутри у Павла всё ещё сильнее сжимается и он идёт на попятную, пытаясь сгладить углы. — Прости. Приглашай, конечно, если хочешь. Если предупредишь о времени, то я смогу что-нибудь приготовить. Чтобы ты не тратила время. Сессия и подработка и так будут его съедать…