Во имя отца и сына

Шевцов Иван Михайлович

–  Все правильно, - подтвердил Олег.
– Бируни задолго до Ньютона открыл закон земного тяготения и задолго до Коперника утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси.

–  Роман, он у тебя действительно такой или играет?
– спросила Белкина, дружески улыбаясь Олегу.

–  В смысле футбола он действительно ни бум-бум. Разницу между вратарем и офсайдом не найдет. Зато в своем деле парень - зубр. То, что он изобрел - покрытие для дорог взамен асфальта, - это бесподобно. Олег, объясни ребятам.

–  Пропаганда и популяризация не моя профессия, - отмахнулся Олег.

–

 Хорошо, я в двух словах и популярно, - продолжал возбужденный Роман. Он был рад, что о фильме Ключанского все забыли.
– Вы, надеюсь, понимаете значение асфальта? Но асфальт не прочен. На ремонт дорог и улиц ежегодно тратятся миллионы рублей. То, что предлагает Олег взамен асфальта, - это чудо-панцирь. Он обладает всеми положительными свойствами асфальта и в десять раз превосходит в прочности. Производство его проще, экономичней.

–  Как называется ваш материал?
– спросил Пастухов.

–  Пока никак, - ответил Олег.

–  Назовите "архипец" или "олеговна". Таким образом увековечите свое имя. Станете рядом с Петровым-Редькиным, - съязвил Ключанский и добавил: - В мире капиталистических хищников вы могли быть миллионером. Мультимиллионером.

–  А это ужасно - быть миллионером, - сказал Олег.

–  Почему?
– Ключанский, развалясь в кресле, уцепился рукой за свою ногу и саркастически взглянул на Олега.

Тот с простецкой наивностью ответил:

–  Больно хлопотно. Я где-то читал, что в резиденции Генри Дюпона сто пятьдесят комнат. Одних только спален пятьдесят.

–  А это зачем?
– удивилась Лада.

–  Для антуража, - ответил Олег.
– А у Пьера Дюпона двести комнат и застекленный тропический сад в шесть гектаров. Вы представляете, что это значит - шесть гектаров под стеклом?

–  Нет, ну комнаты - это еще можно понять, а вот спальни - это уж совсем какая-то фантастика, - сказал Коля.
– Что он делает в пятидесяти спальнях? Ненормальный.

–  Одна миллионерша подарила своему сыну в день его совершеннолетия особняк стоимостью в полмиллиона долларов, - сообщил Ключанский.
– В особняке купальный бассейн, выложенный перламутровой плиткой, зимний сад с водопадом. А в спальне щиток с кнопками. Захотелось посмотреть телевизор - нажми кнопку и смотри не вставая. Захотелось кино посмотреть - нажми кнопку, и тут же заработает кино. Все в спальне. Захотелось тебе искупаться - нажми кнопку, и бассейн наполнится водой. Вот это житуха! Вообще, скажу я вам, загнивающий капитализм недурно живет. Умеют. Они все умеют.

–  Что все? Деньги из рабочих выколачивать?
– спросил Пастухов.

–  И тратить умеют, - ответил Ключанский.
– Русские капиталисты не умели тратить деньги. Развлекались примитивно. Их фантазия дальше цыганок и ванн из шампанского не шла.

Ключанский говорил неискренне, напыщенно. И Роман вдруг увидел во всем облике Ключанского нечто комическое. И сказал с оживленным любопытством:

–  Послушай, Вадим, а что б ты делал, если бы вдруг у тебя оказался миллион?

–  Миллион рублей? В новых деньгах?
– переспросил Ключанский и, опустив ногу, вцепился обеими руками в подлокотники кресла.

Глаза его блаженно улыбались, а худое серое лицо покрылось пятнами.
– Я бы первым делом ушел с работы. Года два я бы просто отдыхал. Харчился б в лучших ресторанах. Ну и, конечно, квартиру кооперативную из четырех комнат в Москве. Дачу в Сухуми и в Паланге. И еще под Москвой. Машину. "Мерседес" бежевого цвета. И "газик" - вездеход. Яхту, конечно. Ну не такую, как у проклятых буржуев, а так - собственный катерок, чтобы можно было девчонок покатать вдоль побережья.

–  И это все? Так мало?
– Пастухов уже смотрел на Ключанского с иронией и явным желанием дразнить.

–  Почему все? Я снял бы на вечер ресторан "Берлин", пригласил бы вас всех и еще ребят и споил бы до чертиков. На дармовщину, представляю, как бы пили! А? Отборный коньяк. А тебя, Подпасок, - он так называл Юру Пастухова, - я взял бы к себе в холуи. То есть начальником личной охраны. И дюжину телохранителей-боксеров к тебе в подчинение.

–  Боксеров-собак, что ли?
– уточнил Саша.

–  Зачем собак - ребят с хорошими кулаками. Я б им платил по красненькой в день. А Подпаску четвертную.

–  Ну как, Юра, согласен в день за двадцать пять ходить старшим холуем Ключанского, охранять его драгоценную жизнь? Сумма - дай бог… - подначил Коля Лугов.

–  Таких, как Вадим, я даже в младшие холуи не взял бы. Без денег, - зло ответил Юра.

–  А за полсотни, Подпасок, пойдешь?
– издевался Ключанский. Он уже вошел в роль миллионера и говорил серьезно.
– Полсотни в день и мои харчи в лучших ресторанах. Пригласим девчонок, закажем самолет: завтрак в Москве, обед в Ленинграде, ужин в Киеве. Потом начнем осваивать Черноморье: Одесса, Крым, Кавказ. Потом Прибалтика. Соглашайся, Подпасок. А то найду другого - жалеть будешь. На старые деньги полтыщи в день.

–  Ну а дальше?
– подначивал Коля.
– Крым, Кавказ, Прибалтика, а дальше?

–  Дальше Урал, Сибирь, Дальний Восток, - подсказала Белкина.

–  Не-ет, - поморщился Ключанский.
– Дальше - туристские маршруты: Париж, Рим, Лондон, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро, Токио.

–  И без обратной визы, - мрачно сказал Роман.

Жесткие губы Ключанского иронически поджались.

Он с весомой небрежностью качнул головой и лениво ответил:

–  С деньгами? Какое это имеет значение: с деньгами везде проживешь.

–  А как же мы? Белка как?
– с деланной наивностью спросил Юра Пастухов.

–  Белку я, пожалуй, с собой возьму.

–  Белку? В Европу? У-у-у, товарищи, это грандиозно!
– сказал Саша.
– Белка едет в Европу.

–  Всю жизнь мечтала жить и умереть в Париже, - сказала Белка. И затем, понизив голос, после паузы продолжила строку.
– Если б не было такой земли - Москва.

–  Старуха, - Ключанский встал и посмотрел на Белкину с покровительственным превосходством, - ты еще не знаешь настоящего сервиса. Бассейн из перламутра, спальня с кнопками, зимний сад. И деньги. Деньги, при любом общественном строе - это благо!
– Он прищелкнул тонкими пальцами и томно заходил по комнате.