Во имя себя
Шрифт:
Я отвела взгляд, и на глаза попалась бабушка, которая тоже взялась обходить гостей, предупреждая о скором окончании. Не время для сомнений. Да и чего страшного было в тех словах? Возможно, Стефан говорил о своей матери? Во всяком случае я в браке с Марком Прохоровичем и правда была бы рада не видеть мужа чаще положенного.
– Нет, всё в порядке. – Улыбка получилась весьма естественной.
– В таком случае пора закрывать бал? Осталось лишь передать веер?
Стефан подал мне руку.
– Да, всё уже готово. – Коснулась пальцами
Стефан успешно справился с выражением общих благодарностей всем гостям. Всё это время я не могла перестать поглядывать в сторону его отца, опасаясь неуместных замечаний. Кмет Цаплевич и ярин Танич весь вечер вели себя исключительно достойно, а случай в передней и без этого был просто ужасным. К счастью, Марк Прохорович лишь довольно улыбался и свысока поглядывал на окружающих.
После этого слово было передано матушке, которая выразила свою признательность гостям и пригласила Соню.
Сестра вплыла в залу лебёдушкой. В лёгком розовом платье и с простой причёской казалась она невиннее ангела. Лишь очень внимательный человек заметил бы её рассеянный, почти что потерянный взгляд. Гости собрались кругом и я отдала ей веер. Соня поклонилась. Из гостей прямо напротив меня оказался барон, и вновь он смотрел на сестру странным липким взглядом. Неприятным, словно паутина, в которую случайно попал рукой.
– А теперь, дамы и господа, приглашаю Вас на последний вальс вечера! – Стефан вновь взял слово.
Согласно традиции, последний танец бала хозяева танцевали с гостями.
– Ульяна Петровна?
Я обернулась.
– Могу я пригласить Вас на танец?
Ярин Танич смотрел решительно. Подумалось, что это слишком почётно для служивого, но… Стефан уже пригласил на танец супругу губернатора и на меня не глядел. А внутри поддевала коготком сердце совесть.
– Да, конечно, Ваше Благородие.
Ярин слегка поморщился.
– Макар Дмитриевич, если Вы не против.
Я с улыбкой кивнула, приняла предложенную руку. И вдруг вспомнила, что ярин хромает.
– Заранее приношу извинения, Ульяна Петровна. – Он провёл меня чуть в сторону от центра залы и аккуратно положил руку на спину ниже лопаток. – К сожалению, меня вряд ли можно считать хорошим танцором.
Что ж, оставалось лишь устроить вторую руку на его плече и, как и требует этикет в танце, просто довериться партнёру. Ярин Танич повёл несколько нервно, чуть торопясь, но через пару тактов, видно, взял себя в руки. Мы действительно кружились под звуки вальса, хоть и не быстро, и не отходя далеко с одного места. Ярин не просил о снисхождении. Это было достойно.
– Вы зря наговариваете на себя, Макар Дмитриевич. Признаться, я уже несколько устала, а Вы вальсируете крайне деликатно, – сказала, практически не кривя душой.
Ярин Танич коротко улыбнулся, но тут же решительно
– Спасибо, Ваше Сиятельство. Впрочем, мне бы хотелось поговорить с Вами в некотором роде по делу.
– По делу?
– Я должен предупредить Вас о некоторых своих подозрениях.
Макар Дмитриевич ещё более посерьёзнел, и вдруг стали заметны морщинки на его лице. Между бровей. У рта. А ведь ярин не сильно старше меня.
– Как Вы знаете, я работаю в полицейском управлении. По некоторым личным обстоятельствам несколько лет назад я заинтересовался семьёй барона Врекова.
Неожиданная слабость защекотала ладони.
– Фёдор Федотович считает, что у меня недостаточно доказательств… Впрочем, сейчас не об этом. Не знаю, слышали ли Вы, но среди родственников вашего жениха умерло семь девиц. И я имею подозрения, что это неслучайные события.
Почему он сейчас говорит об этом? И почему семь?
– Постойте. – Нужно было сдерживаться, говорить спокойно, и из-за этого голос дрожал. – Мне известно о том скандале, но я не понимаю, к чему сейчас о нём вспоминать?
– Я считаю, что смерти девушек были насильственными.
– Но Особый отдел завершил расследование.
Мне казалось, что я совершенно спокойна, но, видно, на самом деле это было не так. Голос решительно настроенного до этого ярина дрогнул.
– Я… Я считаю… Ради бога, Ульяна Петровна, простите. Вам бы не стоило это слышать, но речь идёт о Вашей жизни. Я знаю, что тех девиц убили. Следствие было недостаточно тщательным. Всему причиной одержимость или, может, ритуал…
Вокруг проявилась, поплыла разноцветная яркая пряжа энергий.
– У Вас есть доказательства?
Ярин Танич нахмурился.
– К сожалению…
– Нет. У Вас их нет. Потому что подобное невозможно. Это лишь Ваши домыслы. – Отступив на полшага, опустила руки. – Ваше Благородие, в нашей семье всегда старались не делать различий между кровным и служивым дворянством, Вы показались мне достойным человеком. Но сейчас я начинаю думать, что это было ошибкой.
Последние слова переплелись с финальными звуками скрипки, и музыка закончилась.
– Всего доброго, ярин Танич.
Гости расходились не торопясь, а мне так хотелось наконец оказаться в своей комнате. От корсета ныло тело. Давила каждая шпилька в волосах. В голове каким-то безумным хороводом всплывали обрывки сегодняшних разговоров, от этого было почти физически тошно. Еле удалось дотерпеть до проводов последнего гостя.
Однако как ни хотела я поскорее отдохнуть после бала, в итоге только маялась бессонницей. Уже с полчаса как Поленька помогла мне переодеться ко сну, разобрать причёску и совершить прочие обязательные ритуалы, а не спалось. Карусель мыслей никак не желала останавливаться. Уже думала в очередной раз погасить канделябр на прикроватной тумбочке и снова попытаться уснуть, но в дверь постучали.