Во тьме
Шрифт:
Мой инстинкт снова подсказывал мне, что я и так пробыл там слишком долго. Я надеялся, что отсутствие нашей полицейской машины на Доаг-роуд заставит любого, кто желает нам зла, поверить, что мы завершили наше расследование и уехали.
Тем не менее, мне нужно было подытожить мою ситуацию. Это были смутные времена. Обычно мы никогда не задерживались слишком долго на одном месте, даже если не было явных признаков неприятностей. Лицам, враждебно настроенным по отношению к полиции, вполне могло стать известно, что я был там один. Я начинал чувствовать себя уязвимым, особенно без пояса с кобурой и револьвером.
Пистолет-пулемет
Тем временем я пытался утешить мисс Райан. Ее входная дверь тоже оставалась открытой. Она явно не привыкла ко всей этой суматохе. Она была в шоке. Она бродила между своим собственным домом и домом покойного. Доктор Бролли дал ей несколько сильнодействующих успокоительных, но они все еще лежали на ее телефонном столике, где он их оставил. Весь этот эпизод был больше, чем она могла вынести. Я от всего сердца сочувствовал ей. Она вернулась к себе домой, чтобы приготовить мне чашку чая.
Джону потребовалась целая вечность, чтобы вернуться. Я предположил, что он, должно быть, был увлечен чем-то другим. Я как раз делал кое-какие заметки, когда пожилая леди протянула мне чашку крепкого чая и сообщила, что родственники покойного только что появились на улице. Она указала на дорожку, которая вела из квартала на главную Доаг-роуд. То, что произошло дальше, было совершенно неожиданным. Это был именно тот инцидент, которого боится каждый полицейский. Тип инцидента, который доводит полицейского до предела.
Я выглянул в переднее окно, чтобы посмотреть, кто идет. Мне чрезвычайно повезло, что я это сделал. Я едва не вышел из дома, чтобы поприветствовать, как мне показалось, «скорбящих родственников» покойного. Снаружи было трое мужчин, и они вели себя очень подозрительно. Для меня было очевидно, что их присутствие не было связано со смертью старика. Чем больше я наблюдал за ними, тем более подозрительным я становился. У меня возникло искушение выйти и задержать их. Мой здравый смысл подсказывал мне подождать, пока Джон не вернется.
Территория перед домиками пенсионеров была покрыта травой с большими, редеющими соснами. Там была небольшая асфальтированная дорожка, которая вела от домика к Доаг-роуд извиваясь по травянистой лужайке к живой изгороди. Она не сильно изменилось даже по сей день. Трое мужчин присели на корточки за живой изгородью и были поглощены разговором друг с другом. Их не было видно с Доаг-роуд, и они явно замышляли что-то недоброе.
Я вдруг понял, что Джон очень скоро вернется. Он был бы совершенно не осведомлен о потенциальной угрозе, исходящей от этих троих мужчин. Я решил, что все-таки не могу дожидаться его возвращения. Я проводил Агнес в ее собственный дом, попросив ее закрыть дверь и оставаться внутри.
У меня не было полицейской рации, и я не мог воспользоваться телефоном мисс Райан, не подвергая ее ненужной опасности. Если бы эти подозреваемые видели, как я входил в ее дом или выходил из него, они могли бы сделать ложный вывод, что она сознательно помогала КПО. Наказанием за это вполне могла бы стать подожженная бутылка с бензином.
Первое,
Их возраст варьировался от двадцати с небольшим до тридцати с небольшим лет. Один из них, очевидно, старший из троицы, был крепко сложен. Он давал указания двум другим. Он натянул воротник водолазки, чтобы прикрыть нижнюю половину лица, и указал через Доаг-роуд. Я увидел, как грузный мужчина потянулся к поясу своих брюк. Он снова поднял руку вверх в манере, имитирующей то, что он держит пистолет. Все трое мужчин были настолько поглощены тем, что они делали, что не посмотрели назад. Я не сомневался, что они были вовлечены в какое-то преступное предприятие.
Я знал, что мне придется действовать быстро, прежде чем Джон остановится на проезжей части перед подозреваемыми. Я схватил со стола пистолет-пулемет и поспешно покинул дом покойного. Агнес испуганно посмотрела на меня, когда я проходил мимо ее приоткрытой входной двери. Я приложил палец к губам, показывая ей, что она должна вести себя тихо. Она поняла.
— Плохие люди, — прошептал я.
Она кивнула, на ее лице был написан ужас. Я подмигнул ей в попытке успокоить ее. Она бесшумно закрыла входную дверь, когда я вышел, чтобы разобраться с этой троицей. Я сделал это как бы на автопилоте. У меня не было времени что-либо планировать. Когда я прошел эти несколько ярдов, чтобы приблизиться к подозреваемым, мне стало интересно, кто они такие и что делают. И самое главное в этот момент, были ли они вооружены.
Мой желудок скрутило в узел. У меня пересохло во рту. Меня трясло. Мои ноги были тяжелыми, как свинец. Я надеялся, что эта нервозность не будет заметна мужчинам, которых я собирался задержать.
В последний раз я испытывал подобный страх в предыдущем, 1972 году, когда попал под обстрел ДСО на Лорд-стрит на пересечении с Пэкстон-стрит во время патрулирования с Королевской военной полицией в составе оперативной группы Вилли Уайтлоу. Я почувствовал движение воздуха от пуль из пистолета-пулемета Томпсона.45 калибра, пролетевших мимо моей головы. Тогда мне повезло. Я выдержал эту бурю, не сделав ни единого выстрела. Я был полон решимости сделать то же самое и здесь.
У меня было время только на то, чтобы надеть свою фуражку с околышем, и я все еще застегивал несколько пуговиц на своем черном форменном мундире, когда прошел небольшое расстояние до того места, где стояли трое мужчин. Пояс моего мундира свободно болтался у меня на боку. Я вцепился в пистолет-пулемет. Холодная стальная рама была грубой, но обнадеживающей.
Я стоял всего в нескольких футах позади них, когда прочистил горло.
— Полиция! — крикнул я.
То, что произошло дальше, казалось, происходило в замедленной съемке. Меня больше не трясло. Больше не боюсь. Я перехватил инициативу. Я чувствовал, что теперь полностью контролирую ситуацию, и намеревался сохранить ее такой. Все трое мужчин повернулись в мою сторону. Выражения их лиц стоило увидеть. Они уставились на меня в полном недоверии. Я видел, как они все осматривали окрестности в поисках других людей из КПО. Они быстро поняли, что я был один.