Во тьме
Шрифт:
Я смотрел на фургон и его обитателей в другом свете: как на возможное доказательство террористической деятельности ДСО. Автомобиль двигался со стороны печально известного клуба ДСО, расположенного менее чем в 200 ярдах от отеля. Место, о котором идет речь, было очагом активности «Добровольческих сил Ольстера». Я остановил полицейскую машину поперек дороги перед фургоном, эффективно остановив его на месте, как и просил Деррик. Фургон, содрогнувшись, остановился, очевидно, водителю было трудно им управлять.
Мы вышли из нашей машины. Когда я приблизился к фургону, я заметил молодого человека, стоящего
Ни имя, ни лицо молодого человека ничего для меня не значили. Однако я сразу узнал водителя фургона. На самом деле, я хорошо его знал. Теперь здесь был «сорняк», если таковой вообще существовал, и я надеялся получить шанс вырвать его из нашей среды. Презренный человек по любым стандартам, а также подозреваемый член ДСО.
Купер был как на ладони в свете наших фар. Я мысленно отметил его одежду, высматривая характерные выпуклости, которые могли бы подсказать, что он вооружен. Там ничего не было. На нем были мешковатые штаны и очень короткий джемпер, обнажавший его живот, когда он держал руки высоко на дверных панелях. Позже моим наблюдениям суждено было оказаться решающими. Я ни на мгновение не терял этого молодого человека из виду. Я обыскал его и подтвердил, что он был безоружен. Я сказал ему отойти от фургона и прислониться к ближайшей стене. Он полностью сотрудничал. Я попросил водителя фургона выйти. Я обыскал его. Он тоже был безоружен. Он стоял у стены рядом с молодым Купером.
Деррик и я заметили присутствие еще нескольких мужчин внутри фургона. По крайней мере, судя по названию, фургон принадлежал, очевидно, католической фирме. Я наклонился сзади и спросил владельца фургона по имени. Ответа не последовало. Затем мужчины внутри начали скандировать хорошо известный рефрен: «Почему нас задержали?» Деррик подошел к нашей машине уголовного розыска, чтобы вызвать патруль на помощь.
Мы знали, что в этом районе находится большое количество патрулей КПО, при поддержке нескольких машин Королевской военной полиции (КВП). Инстинктивно Деррик и я поняли, что эти люди замышляют что-то недоброе. Мы работали как бы на автопилоте, каждый из нас инстинктивно прикрывал спину другого — способность, которая присуща любому полицейскому, выполняющему опасные обязанности такого рода. Я мог слышать звук нескольких приближающихся полицейских сирен вдалеке, сигнализировавший о скором прибытии наших машин поддержки.
Я взглянул на двух подозреваемых, задержанных у стены рядом с фургоном. Я изучал их лица в свете уличных фонарей в поисках этих явных признаков паники. Я не был разочарован. Водитель фургона, по-видимому, находился под большим давлением по какой-то неизвестной причине. Он избегал зрительного контакта. Купер тоже казался очень нервным. Должна была быть причина для их беспокойства.
Наша непосредственная проблема заключалась в том, что местные жители, проезжавшие мимо нас на машинах, узнали о действиях полиции. Существовала дополнительная опасность того, что любой из них мог поднять по тревоге местные полувоенные формирования. Я слышал, как сирена одной полицейской машины приближается.
Она прибыла очень быстро. Это был автомобиль королевской военной
На месте происшествия также присутствовал «позывной Янтарь»: это специально подготовленный фургон «Форд-транзит» КПО, в котором находятся по меньшей мере пять или шесть офицеров. Благодаря этой поддержке мы теперь почувствовали, что можем подойти к задней части фургона. Внутри находилось по меньшей мере четверо мужчин, и они несколько раз колотили по внутренней части фургона. Если бы эти ребята были того же калибра, что и водитель фургона, мы действительно наткнулись на веселую компанию.
Я заметил, что был удивлен тем, что мужчины не вышли из фургона сзади. Водитель фургона ответил, что единственная дверь, которую можно открыть, — это дверь водителя, и она открывалась только наполовину. Люди, по сути, оказались в ловушке внутри фургона.
Мы попросили полицейских в форме пригласить каждого из находившихся внутри мужчин выходить по одному. Когда каждый подозреваемый из ДСО выходил на улицу, их обыскивали, и все они были безоружны. Я записал их данные, и они присоединились к водителю и молодому Куперу у стены. Это заняло всего 10 минут. Мы послали офицера внутрь фургона, чтобы обыскать его. С помощью фонарика я смог разглядеть, что пол в задней части фургона был усеян мусором. Это еще больше затруднило поиск.
Поверх мусора внутри фургона были найдены лежащими два заряженных пистолета. Там был револьвер 45-го калибра в брезентовой кобуре. Вторым пистолетом был 9-мм полуавтоматический пистолет. Оружие было извлечено из фургона и продемонстрировано каждому из подозреваемых членов ДСО. Все они отрицали, что что-либо знали об оружии. Я ничего другого не ожидал.
Мы проинструктировали полицию в форме разделить заключенных и доставить их на разных автомобилях в участок. Мы подчеркнули тот момент, что их нужно держать отдельно и не позволять разговаривать друг с другом. Если мы хотели докопаться до сути происходящего, было жизненно важно, чтобы подозреваемые не совещались.
Наши коллеги в форме все прекрасно понимали. Сержант согласился, что он позаботится о том, чтобы по крайней мере один из его офицеров оставался с каждым подозреваемым в полицейском участке для соблюдения правила «Не разговаривать». Мы были благодарны за это. Деррику и мне пришлось бы многое сделать просто для того, чтобы обработать задержанных.
Мы уже собирались съезжать из квартала Монкстаун, когда ко мне подбежал коренастый мужчина лет тридцати с небольшим, чтобы поговорить:
— Что происходит? — спросил он. — Где мои люди?
— Ваши люди? — спросил я.
— Да, люди из этого фургона. Где они?
— Они арестованы, сэр, — ответил я. — Мы нашли в фургоне два незаконно хранящихся пистолета, — сообщил я ему.
— Да, они выходили на дежурство, — ответил он как ни в чем не бывало.
— Эти люди, сэр? Расскажи мне, что Вы знаете.
— Это мои люди. Оружие было для их защиты, — сообщил он.
Я подозвал другого констебля.
— Как вас зовут, сэр? — спросил я его: — Как твое полное имя?
— Ричард Моффет (его не настоящее имя), — сказал он мне.