Во тьме
Шрифт:
Я держал свой пистолет-пулемет в правой руке, направленным на землю в безопасном направлении. Я пытался снять как можно больше напряжения с этой встречи, насколько это было возможно.
Мне отчаянно нужно было держать эту ситуацию под контролем до прибытия подкрепления. Я старался быть настолько вежливым, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.
— Что вы здесь делаете? — спросил я мужчин.
— Мы — протестанты, — сказал один.
— Жду пару, — сказал другой.
— Сажусь на автобус, — сказал
Все они заговорили одновременно. Некоторое время я расспрашивал их, как будто пытался установить, какой из их рассказов было правдой. Я просто тянул время. И все же я знал, что Джон не будет торопиться возвращаться. В конце концов, насколько ему было известно, я находился в безопасном месте внутри дома и был вне опасности.
Продолжая допрашивать подозреваемых, я искал признаки беспокойства, признаки паники. Я не был разочарован. Старший из троицы был краснолицым и потным. Его руки дрожали.
Я внимательно осмотрел всех троих, отметив, что у двух подозреваемых, стоявших передо мной, были выпуклости на поясах брюк, что, конечно, наводило на мысль о том, что они были вооружены.
Я также заметил, что самый старший мужчина медленно двигался справа от меня в очевидной попытке встать у меня за спиной. Они украдкой обменивались взглядами. Я увидел один кивок. Другой покачал головой. Они явно подумывали о не том, чтобы вести себя тихо. Третий мужчина, самый старший из троицы, теперь был почти позади меня!
Ничто на наших тренировках не готовило меня к подобной ситуации. Вы должны были полагаться на свою собственную инициативу. Ты должен был держать себя в руках. Любой признак слабости или колебания может стоить вам жизни. Я понял это и решил действовать напористо. Вежливость в этом случае должна была отойти на второй план.
Я сделал два шага назад и поднял свой пистолет-пулемет. Я взвел затвор так сильно, как только мог. Тяжелый металлический лязг оружия нарушил жуткую тишину, когда рукоятка взведения уперлась в шептало. Любой, кто готовился к стрельбе из пистолета-пулемета, точно поймет, что я имею в виду. Я передвинул предохранитель на первую выемку, одиночный выстрел. Я почувствовал, как моя возросла уверенность.
Это возымело желаемый эффект. Их реакцией был чистый страх. Увидев, что пистолет-пулемет теперь готов к стрельбе, они все подняли руки высоко в воздух, очевидно, боясь, что я убью их. Конечно, у меня не было никакого желания причинять им вред. Мое обращение с пистолетом-пулеметом было не очень хорошим, и я сказал им об этом. Я снова перехватил инициативу, которая так чуть было не ускользнула от меня.
Я выделил более полного, пожилого мужчину.
— Распахни свою куртку! — скомандовал я, направляя на него пистолет-пулемет.
У него было чрезвычайно румяное лицо, и казалось, что он вот-вот заплачет. Он распахнул свою кожаную куртку. Он сильно вспотел. Он задрал свой джемпер и обнажил рукоятку большого
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Редмонд, — ответил он.
— Твое полное имя? — рявкнул я.
— Уильям Эрскин Редмонд, — застенчиво ответил он.
— Подойди к дереву и обхвати его руками, — скомандовал я.
Он сделал это немедленно и без вопросов. Он кивнул двум другим, как бы показывая, что они должны сотрудничать. Я повернулся к следующему мужчине.
— Положи свой пистолет на землю и подойди к дереву, — приказал я.
Он был в ужасе. Он медленно достал свой пистолет и положил его на землю рядом с первым. Я был удивлен, увидев, что это тоже был револьвер «Веблей» 38-го калибра.
— Твое полное имя? — спросил я.
— Стэнли Кэмпбелл, — ответил он.
Он тоже подошел к сосне рядом со своим другом и обнял ее. Я повернулся к третьему подозреваемому. Он был самым младшим из троих. Его заметно трясло. Прежде чем я успел сказать ему хоть слово, он сказал:
— Джонти, это я, Терри. Терри Николл. Ты помнишь меня по автомобильной аварии на Черч-роуд, не так ли? — спросил он.
Я изучал молодого человека, нервно стоявшего передо мной. Я его не помнил, но недавно попал там в автомобильную аварию.
— Ты вооружен? — спросил я его.
Он кивнул.
— Тогда делай, как тебе говорят, и медленно клади свое оружие на землю, — скомандовал я.
Он снова кивнул, но колебался. Он хотел возразить.
— Послушай, — сказал он, — мы протестанты…
Казалось, он искренне верил, что это что-то изменит. Что каким-то образом я должен был позволить им идти своим путем. Он очень сильно ошибался.
— Бросай его! — рявкнул я. Мой тон не оставил у него сомнений в том, что его религиозные убеждения меня не интересуют. Также это не помогло бы спасти его из его нынешнего положения. Я видел, как он посмотрел влево и вправо, и понял, что он подумывает о бегстве.
— Даже не думай об этом, Терри, — сказал я.
Я направил пистолет-пулемет прямо на него. Это встревожило его. Он не мог отвести от него глаз. Он смотрел прямо в дуло.
Правда заключалась в том, что, хотя я осознавал, что у меня есть твердое законное право применить оружие в таких обстоятельствах, если это необходимо, я не хотел причинять вред никому из них.
Колебания этого молодого человека означала, что для третьего обезоруживания требовалось абсолютное превосходство.
«Где, черт возьми, Джон?» — думал я. Если бы только он вернулся.