Во тьме
Шрифт:
Херст открыл дверь парадного зала, когда я постучал. Я никогда не забуду, что произошло дальше. Когда я вошел в комнату и проходил мимо него, Дункан внезапно столкнулся со мной. За долю секунды он оторвал меня от земли и со всей силой, на которую был способен, швырнул меня о стену. Моя голова и спина ударились о стену с такой силой, что я потерял дыхание и на мгновение был оглушен.
То, что произошло дальше, казалось, происходило как в замедленной съемке. Дункан ударил меня кулаком по голове. Когда моя голова отлетела назад и ударилась о стену, я увидел голубые и белые вспышки. Я
«Что, черт возьми, происходит?» — думал я.
Я попыталась оттолкнуть Дункана, но он был слишком силен. Он приблизил свое лицо прямо к моему. Несмотря на то, что в комнате было темно, я смогла заглянуть в его полные ненависти глаза. Я был так близко к нему, что чувствовал его неприятный запах изо рта и вонь алкоголя. Мой рот наполнился кровью из внутренних порезов, когда моя плоть была раздроблена о зубы. Я прикусил язык и боялся потерять сознание, когда почувствовал, что соскальзываю на пол. Я не хотел терять сознание: бог знает, что бы тогда случилось.
Я подумывал о том, чтобы достать свой 9-миллиметровый пистолет «Вальтер» чтобы выпутаться из ситуации, которая могла бы оказаться фактически опасной для жизни. За долю секунды я решил ошибиться в сторону осторожности. Достать мое огнестрельное оружие означало бы только повысить ставки в этой зловещей схватке, возможно, до точки невозврата.
Дункан обрушил на меня тираду оскорблений:
— Ты думаешь, что ты умный, не так ли? Ты думаешь, это оружие, которое ты нашел? Это не оружие. Я мог бы сводить тебя в маленькое местечко недалеко от Балликлара и показать тебе оружие, целый арсенал ДСО.
— Те люди, которых вы остановили, направлялись охранять «Клауферн Армз» от нападения республиканцев, — сказал он. — Порядочные люди и вы испортили им Рождество, — добавил он.
Каждое высказывание сопровождалось очередным стуком или тычком коленом. Дункан явно отождествлял себя с ДСО и ясно давал мне понять, что он твердо стоит на их стороне. Он намекал, что я плохой парень! Это было невероятно. Эти парни рассказывали об этом одному из своих коллег из уголовного розыска по поручению ДСО Монкстауна. Я никогда не забуду внезапный и вероломный характер этого нападения.
Я ловил каждое слово, пока Дункан сыпал в мой адрес ругательствами. В его речи нельзя было не заметить абсолютного яда. «Где, черт возьми, был Херст», — думал я, отражая удары. Неужели он намеренно вышел из комнаты, зная, что произойдет дальше? Должен ли я кричать? Услышит ли меня кто-нибудь так далеко от караульного помещения? Я посмотрел через плечо Дункана и, к своему ужасу, увидел, что Херст стоит в дверях парадного зала, наблюдая за коридором снаружи. Он был свидетелем всего нападения. Он держал дверь парадного зала приоткрытой, стоя на страже на случай, если
Свет в парадном зале был погашен! Я даже не заметил этого, хотя он был включен, когда я вошел в комнату. Херст продолжал оглядываться через плечо, наблюдая за коридором, в то время как Дункан колотил меня кулаками и коленом.
— От старого Купера не будет никаких жалоб, можешь быть уверен в этом, — сказал Дункан. — И от тебя тоже лучше бы ничего не было, иначе я прослежу, чтобы тебя пристрелили. Ты меня понимаешь? Езжайте сами в Баунмор и остановите там фенианские машины. Нет, тебе это не слишком нравится, не так ли? — сказал Дункан, не останавливаясь, чтобы перевести дух.
Он начал уходить.
— Посмотрим, — ответил я с негодованием.
Это был неправильный ответ. Дункан вернулся в одно мгновение. Он снова поднял меня с ног. Он положил одну большую руку мне на шею, как будто хотел задушить меня. Я начал задыхаться. Мои руки размахивали, и я упирался ногами в стену. Это не помогло. Это казалось нереальной ситуацией.
Херст явно запаниковал.
— Хватит, Джон, — продолжал повторять он. Он выбежал из дверного проема и оттащил Дункана от меня. Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание, когда Дункан наконец ослабил хватку и отошел. Я лежал там, задыхаясь. Я никогда не забуду слова Дункана, когда они оба выбежали из комнаты:
— Ты слышал, что он сказал: «Посмотрим»?
Он отбежал назад и нанес еще один удар ногой в мое правое плечо.
— Ты прав, посмотрим. Ты увидишь. Скажи хоть слово об этом или о Купере, и я прослежу, чтобы ты это понял, — сказал он.
Он явно имел в виду, что воспользуется своими контактами в СДО, чтобы убить меня! Херст стоял в дверях, зловеще освещенный светом, льющимся из коридора. Он посмотрел на меня и пожал плечами. Затем все закончилось так же внезапно, как и началось.
Они покинули место происшествия, оставив меня израненным и окровавленным. Я попытался встать, но не смог. Я практически не чувствовал ног из-за постоянных пинков и колотушек коленом нападавшего. Я лежал там на земле, наблюдая, как они уходят.
Через короткое время я смог подняться на ноги. Нетвердой походкой я направился к мужскому туалету по соседству. Мне повезло. Что касается нападений, то это было не самое худшее, от чего мне пришлось пострадать за мои 30 лет службы офицером полиции в КПО.
Но это было по-другому. Мой нападавший и его сообщник не были головорезами с какого-нибудь уличного угла. Они были офицерами полиции, моими коллегами. Пятница, 13 декабря 1974 года — это дата, которая будет преследовать меня вечно. Это должно было стать поворотным моментом в моей карьере в КПО.
Я стоял там, в маленьком туалете по соседству с камерами, рассматривая свое лицо и внутреннюю часть рта в маленьком зеркале в деревянной раме, прикрепленном к стене. Я с болью и печалью наблюдал, как моя кровь стекала в белую раковину и смешивалась с проточной водой. Я наклонилась, чтобы плеснуть на лицо холодной, восстанавливающей силы водой. Моя голова все еще кружилась.