Во тьме
Шрифт:
— С каких это пор сотрудники КПО передают приказы ДСО своим людям, находящимся под стражей, мистер Браун?
— Они этого не делают, — без энтузиазма ответил я.
— О, но они действительно это делают, и это произошло сегодня вечером в вашем участке. Мой сын сам сказал мне об этом сегодня вечером. На самом деле, очевидно, когда он отказался делать такое заявление, Дункан и Джеймисон отправились в полицейский участок в Белфасте, где он содержится сегодня вечером, и сказали ему, что ДСО заявили что его семья пострадает, если он не возьмет на себя полную ответственность за оружие, — сказал он.
Что я
Я положил телефон обратно на подставку и откинулся на спинку стула. Было уже поздно. У меня возникло искушение позвонить нескольким коллегам, которым я доверяю. Я решил не делать этого. Я бы просто поместил запись в книгу отчетов о происшествиях и вызовах уголовного розыска (C6) о том, что мистер Купер хотел бы встретиться со старшим офицером полиции, чтобы подать жалобу на предполагаемое поведение сотрудников уголовного розыска, прикрепленных к этому участку. Это привело бы к тому, что утром все пошло бы по плану. Если бы было установлено, что в этих утверждениях есть какое-либо содержание, то два соответствующих сотрудника могли бы быть привлечены к дисциплинарной ответственности и переведены на другую работу. Это отвечало бы интересам как общественности, так и КПО.
Через несколько минут после звонка мистера Купера и прежде, чем у меня появился шанс внести запись в наш журнал, Дункан и еще один детектив, Глен Херст (его настоящее имя не указано), ворвались в офис уголовного розыска. Дункан, очевидно, был пьян хуже всех. Он выдвинул нижний ящик своего стола и достал бутылку виски «Блэк Буш». Он налил крепкий напиток Херсту и один себе. Дункан был грузным мужчиной массивного телосложения. Он не пользовался большим влиянием и был тем, кого в полицейских кругах называли «застрявшим». Херст подошел, чтобы проверить записи в журнале С6 отдела уголовного розыска.
— Что-нибудь происходит, Джонти? — спросил он. Он уже собирался отойти от стола с журналом, когда я рассказал ему о зловещем телефонном звонке отца молодого заключенного.
— Я должен поместить небольшую запись о его жалобу в книгу, — сказал я.
Я наблюдал, как они с Дунканом украдкой обменялись взглядами.
— Оставь это до завтрашнего утра, сынок, — сказал он. — Оставьте это дежурному инспектору утром, если Купер снова позвонит или зайдет, чтобы повидаться с нами. Он назвал тебе имена двух детективов? — он спросил.
— Да, — ответил я. — Он упомянул Дункана и Джеймисона.
Он подмигнул мне и покачал головой, как бы показывая, что я не должен больше ничего говорить. Он опоздал. Дункан потерял самообладание и начал кричать и ругаться на меня, как одержимый. Он поднялся на ноги и споткнулся, пытаясь броситься на меня. Прежде чем я успел отреагировать или сказать что-либо в ответ, Херст быстро вывел меня из офиса уголовного розыска
— Оставайся тут, в сторонке, пока я не смогу вытащить отсюда Дункана. Давайте поговорим об этом утром, — сказал он.
Видеть Дункана в подобном пьяном и растрепанном состоянии не было чем-то необычным: на самом деле это становилось довольно частым явлением. Я знал, что в такие моменты от него нужно держаться подальше. Я решил пойти в караульное помещение и поговорить с дежурившими там полицейскими.
Направляясь к главному зданию участка, я задавался вопросом, как даже Дункан со всеми его контактами со старшими офицерами сможет найти выход из этой ситуации. Мистер Купер поднял несколько очень тревожных вопросов. Я верил, что он говорил правду. Я знал, что мне повезло. Присутствие Херста, который был относительно трезв, разрядило очень напряженную ситуацию. Конечно, он не был бы настолько глуп, чтобы ввязываться в такое преступное и неподобающее поведение!
Возможно, я был слишком взволнован, или, возможно, это было потому, что я был очень разочарован в Дункане, но это так просто спускать я не собирался. Я бы подождал, пока пара покинет участок, а затем внес бы эту запись в журнал C6 в связи с жалобой мистера Купера. Я должен был, потому что, если бы я этого не сделал, все это могло быть заметено под коврик. Я был крайне разочарован двумя моими коллегами из уголовного розыска, особенно Дунканом. Он был потрясающим парнем, когда был трезв. Он был приветливым, сильным и чрезвычайно способным справляться со всеми ситуациями. По сути, он был хорошим детективом и художником в комнате для допросов. Это была другая, ущербная сторона мужчины, это альтер-эго, которое он проявлял только в состоянии алкогольного опьянения и которое заставляло его взрываться без предупреждения. Мне было неприятно видеть его таким. Однако я еще ничего не видел…
Примерно через десять минут после того, как меня быстро выпроводили из офиса уголовного розыска, чтобы избежать гнева Дункана, я был в караульном помещении и разговаривал с несколькими парнями, дежурившими ночью. Незадолго до полуночи коллеге позвонил Херст и велел мне явиться в актовый зал. Я не был удивлен, что меня вызвали туда: вполне логично, что он хотел поговорить со мной, вдали от констебля-детектива Дункана. Вероятно, он хотел получить полную информацию об обвинениях, выдвинутых мистером Купером, чтобы Дункан и Джеймисон были в лучшем положении, чтобы ответить на любые обвинения утром. Звонки такого рода не часто поступали представителей общественности, поэтому, когда они поступали, было крайне важно, чтобы они были тщательно расследованы.
Я прошел из караульного помещения в парадный зал. Мои записи разговора с мистером Купером все еще лежали на моем столе в офисе уголовного розыска, но я не мог забрать их, не столкнувшись снова с Дунканом. Я решил, что могу с этим смириться, тот телефонный разговор все еще был очень свеж в моей памяти.
Когда я шел по коридору к парадному залу, я проходил мимо других офицеров, которые были заняты подготовкой к ночному дежурству. Проходя мимо них, я получал поздравления, улыбки и похлопывания по спине. Сквозь матовое стекло верхней половины двери актового зала, когда я приблизился, я мог почти различить очертания Херста.