Во все Имперские
Шрифт:
— Рей? — перебил я старика, догадавшись, как зовут дочку.
Догадаться тут было нетрудно.
А еще я осознал, что только что пытался снасиловать не абы кого, а саму Рей. Прикольно.
— Вернулась память к барину! — искренне обрадовался Вандамм.
— Нет, я просто тоже смотрел Евангелион, — вздохнул я, — Кто вас назвал — то так?
— Сынов моих и дочурку батюшка ваш называл, — с поклоном ответствовал Вандамм, — Всё как положено. Как барин прикажет — такие имена и носим. А батюшка ваш зело любит мультики ниппонские.
— Ага,
— Всё так, — снова поклонился седобородый Вандамм, — Уж не знаю, кто такой ентот Вандамм, но имя его ношу. Ибо дедуля ваш так меня назвать повелел, когда я уродился. Я-то, кто такой этот Вандамм, не ведаю. Запрещено нам, барин, и мультики смотреть, и фильму тоже.
— Ладно, а кто такие Скорсезовна и Рокфор? — спросил я, вспомнив имена из сообщений.
— Рокфор — пилот ваш, — угодливо доложил Вандамм, — Назван в честь летуна из мультика про бурундуков. А Скорсезовна — моя тётка, староста наша, над всеми вашими холопами главная. Её ваша бабушка называла. В честь создателя фильмы.
На минуту повисло молчание, так и оставшийся непредставленным паренёк с топором в руке все еще сверлил меня взглядом. Еще Вандамм не назвал имени крестьянина с непропорционально огромной рукой, того, который формой головы и выражением лица напоминал слабоумного.
Но мне сейчас было не до этого дегенерата, я размышлял.
— Об чём задумались, барин? — поинтересовался Вандамм.
— О том, как может существовать общество, где одновременно есть аниме, фильмы Скорсезе, смартфоны и тут же рядом крепостные прямиком из девятнадцатого века, — честно ответил я, — А самое главное — нахрена такому обществу существовать? Это же бессмыслица какая — то, и экономически, и культурно, и вообще.
Вандамм явно ничего не понял из моей фразы, но на всякий случай похлопал глазами и почесал собственную бороду.
— Ладно, а меня как зовут? — спросил я, надеясь, что дворян тут все же не называют в честь аниме.
Неохота оказаться каким — нибудь Кёном, знаете ли.
— Вы Александр Петрович Нагибин, барин наш, — поклонился Вандамм, — А ли совсем память отшибло? Дочурка моя вас что ли по башке саданула? Так я её высеку…
Я хотел ответить, что сечь бедную Рей необязательно, но в этот момент паренёк с топором, пытавший последние пять минут пробурить во мне дыру взглядом, наконец решился действовать и выступил вперед.
Коленки у него тряслись, но говорил он твёрдо и зло:
— Ага, память у него отшибло! Как же! Барин под дурачка косит, чтобы от гнева народного сбежать! Пытается нас обмануть, а сам нас боится, падла. Ты мою невесту в стог потащил, ирод! Моё брачное ложе осквернил! Мне торжество свадебное попортил. А моё имечко что — то не спрашиваешь. Али не интересно?
— Интересно. И как же тебя зовут, храбрец? — спросил я.
— А я КУРОЩУП, — гордо ответил юноша, потрясая топором, — Так что это я должен баб щупать, а не ты. Особенно, ежели
А вам трогать мою невесту запретила! А вон тот… — Курощуп указал на слабоумного с огромной ручищей, — Товарищ мой. Звать его Дрочило. Тоже из Прыгуновских. И ежели ты, барин, сейчас не извинишься, он тебе зад барчуковый твой надерет.
Не выдержав такого знакомства с Курощупом и Дрочилой одновремено, я заржал аки конь, и только потом извинился:
— Ладно, Курощуп, прости. Забирай свою Рей. Я погорячился, уж больно твоя невеста хороша.
Но Курощуп оказался редкостным неадекватом.
Мои извинения его только раззадорили. Знаете же, бывают такие мудаки, которые от хорошего обращения только окончательно охреневают и путают берега.
— Вот — вот, МОЯ невеста, — замахал топором Курощуп, — На коленях у неё прости прощения, барин — блядун.
— А плетей не хочешь, не? — поинтересовался я.
— А я не ваш, чтобы вы меня плетьми кормили! — окончательно рассвирепел Курощуп, — Я Прыгуновский. Ну а вы, что стоите, братцы? Он же вашу сестру насиловал, на этом самом стогу, который вы сами и скирдовали!
Али вы ради этого скирдовали? Чтобы барину было блядовать мягче, да сподручнее? Бей его ребята, бей! Не нужны нам больше барины, накушались! Да и Император помер, так что нету больше у баринов их главаря!
А ну, навались на этого любострастника! Сейчас мы тебя самого, барчук, на этом стогу насиловать будем, вилами…
И Курощуп бросился на меня с топором.
А еще через мгновение произошло нечто странное — все холопы, кроме Вандамма и его дочери, рванули вслед за Курощупом.
Вы спросите, а что же тут странного?
А то, что я неплохо знаю людей и уверен, что люди так быстро своего настроения не меняют. Курощуп, конечно, тот еще оратор, но эти парни еще пять минут стояли на коленях и смотрели на меня с ужасом. А теперь бегут меня курочить. Не бывает так. Наверняка не обошлось без магии, но мне сейчас, понятное дело, некогда было разбираться.
Мда, вот тебе и попаданство в магократа — дворянина.
С другой стороны, свою прошлую жизнь я закончил тем, что одолел в драке четырех зеков — смертников. Так хули мне бояться каких — то крестьян с вилами?
Тем более что тут не тюремная камера, вокруг поля, пространства для маневра сколько хочешь. Главное, чтобы новое тело не подвело.
Курощуп подбежал ко мне первым и замахнулся топором.
Но замах был чересчур широким, бил Курощуп, как лесоруб, а не как воин — убийца. Впрочем, его намерения меня убить никаких сомнений не вызывали.
Я тупо пробил прямым Курощупу в челюсть, парень вместе со своим топором отлетел на метр, и тут же обмяк.
Неплохо. Хотя в старом теле я бы, пожалуй, ударил изящнее и сильнее.