Вобла в экстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники
Шрифт:
– Тогда почему ты не упомянула его в своих показаниях? В рассказе для Георгия? – вклинился таки со своим недоумением Михаил. – Почему не сказала, что знаешь его?
– Потому и не сказала, что дело это деликатное! – загорячилась я и меня снова залихорадило. – Миша ты должен предупредить Георгия! Руслана нельзя убивать! Никак нельзя!! – я вскочила и одеяло сползло на пол. – Мишенька!!! Обещай мне, что ты его спасёшь!!! Спаси его… Пожалуйста!..
От волнения всё во мне пересохло и, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я схватила коньяк и начала пить прямо из горлышка. Михаил молча
– Я сделаю всё, о чём бы ты не попросила, любимая… – подавленно пообещал он. – И я обо всём догадался… – я содрогнулась от страха и он прижал меня к себе покрепче: – Не бойся, Вероника… Я не подведу тебя… Ведь ты доверила мне самое дорогое…
Открыв глаза, я поняла, что лежу в постели. За окном вызвездилась ночь, в комнате было темно и тихо, лишь слегка потрескивали сучья в камине и мягкие сполохи падали на сидящего возле него задумчивого Михаила.
Укутанный простынёй он подкармливал палкой огонь, спокойно созерцая игру пламени, и был похож на древнего римлянина: большой, сильный и величавый.
– Миша, – тихо позвала я, – иди ко мне…
Он резко вскочил и простыня соскользнула к его ногам.
– Не надо, не поднимай её… Иди так… О, Боже! Какой же ты красивый!
Наша ночь была неторопливой, пронзительно нежной и прекрасной…
Обратно нас вёз тот же молчаливый таксист. Я сидела на коленях у Михаила и оба мы были сосредоточенны и безмолвны.
– Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? – тихо спросил он. Я подняла к нему лицо и утонула в его прозрачных серых озёрах. – Я хочу спрятать тебя за пазуху и повсюду носить с собой. Не расставаться с тобой ни на минутку…
– Тогда ты будешь не мишкой, а кенгуру… – попыталась я пошутить.
– Да хоть чёртом лысым – лишь бы с тобой! – с горечью воскликнул он.
Я уткнула лицо в расстёгнутый ворот его рубашки:
– Не надо, Миша, не рви душу! Мне тоже нехорошо… Потерпи, всё уляжется.
– Где ты была? – сурово вопросила бабушка, едва впустив меня в квартиру, и поплелась следом. – Развлекалась со своим Мишкой?
– Ну развлекалась! А что? – взъерошилась я, пытаясь не впустить её к себе в комнату. – Я молодая, никому не нужная женщина: что ж, я уже не имею права развлечься?
Бабуля по-хозяйски вошла, подбоченилась и уставилась на меня скорбным взглядом:
– Ника! Признавайся честно: ты с ним спишь?
Я демонстративно зевнула:
– Ну о чём ты говоришь, ба? Разве с ним уснёшь?
Моя доморощенная прокурорша ахнула и выдала фейерверк отнюдь не невинных междометий и словосочетаний. Но я решила ни в чём ей не уступать:
– Ба, у тебя здорово устарел репертуар. Хочешь я научу тебя новым выражениям? На основе наркоманского жаргона… Например, «какого хрена ты, широкез удолбленный, воняешь тут своими галюнами. Спрячь болты в буркалах и иди закумарься во все дырки!»
– Тьфу на тебя, нахалка! – возмутилась бабушка и, давясь смехом, ретировалась восвояси. А я плюхнулась на кровать: всё! Спать, спать, спать…
Но разве можно уснуть, когда внутри всё
Промаявшись с час в постели, я подхватилась и помчалась в ближайшее агентство за билетом в Москву. Приняв решение и сделав первые шаги к его выполнению, я успокоилась и остаток дня провела со своими любимыми домочадцами.
Ночью я спала крепко и без сновидений, а после завтрака сообщила, что еду в Москву – и сразу отправилась собираться, лишь бы не видеть совершенно бешеных глаз бабушки и Полины Аркадьевны.
Один Никитка одобрил моё сумасшествие:
– Ты едешь за папой?
– Да, сынок. Я ему очень нужна… – и Никитка удовлетворённо улыбнулся.
Глава 17
Поезд «Волгоград – Москва» мчал меня из безмятежности в неведомое и тревожное будущее. Но я была спокойна, потому что знала, что буду делать, а вернее чего не буду делать: я не буду прятаться! А даже наоборот: буду открыто светиться там, где меня могут обнаружить бандиты. То есть в офисе и у себя на квартире. Единственное, что меня беспокоило, так это то, чтобы меня не перехватили харламовцы. Там со мной чикаться не станут, а вот у Самбэка есть ко мне живой интерес – в том смысле, что я нужна ему живая. Легенду о том, что я не знаю, кто меня похитил и где меня прятали, так как была в беспамятстве, а потом сбежала и на попутке добралась до Москвы – я заготовила…
А потом скажу, что кроме того, как помочь отцу ни о чём думать не могу… ну и так далее – наплету что ни попадя по обстоятельствам. Главное, это шепнуть Сергею, что за ним охотятся и уговорить его бежать. Со мной, конечно…
Я понимала, что мой план никуда не годится, но ничего другого придумать не могла – и положилась на «русское авось». До сих пор оно меня выручало – вывезет и теперь.
Попутчицами моими были три пожилых челночницы и занятые обсуждением своих рыночных проблем и планов меня они в упор не видели. И слава Богу! Рассуждать с серьёзным видом обо всяких житейских мелочах, когда уже третью неделю балансируешь между жизнью и смертью, совершенно нелепо. Тем более, что после активных «каникул» с Михаилом и перед большой битвой с мафией я должна хорошо выспаться, чтобы быть сильной и неуязвимой. Мало ли какие неожиданности меня ждут!
Неожиданности начались сразу, едва я ступила на платформу Павелецкого вокзала. Их оказалось две: одна выглядела точь-в-точь как Михаил, а другая сильно смахивала на Тоську. И обе они сияли, как тульские самовары. Первым моим желанием было отступить назад и скрыться в вагоне, но чересчур инициативные встречающие взяли меня в кольцо и пресекли любые поползновения к бегству.
– Какая приятная неожиданность! – с нескрываемым ехидством воскликнула я. – Вот так встреча! И какими судьбами, позвольте узнать? Это воля случая или злой умысел?