Вобла в экстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники
Шрифт:
– Никто меня не обижает, ба! Я сама кого хошь обижу. А на Сергея не сердись, он всего-навсего растерялся… И не успел расслабиться, потому что ему приходится быть закаменелым и прятать свои чувства. Работа у него такая.
– Это что же за работа такая, что у него не нашлось слов благодарности тебе за сына?! Да и сыну он ласку цедил, как скупой копейки гнутые…
– Ба, он уже несколько лет работает засланным казачком в мафии, в самом логове врага! Там такое пекло, скажу я тебе! Сергей каждую минуту рискует жизнью.
– Гоп
Вот она моя бабуля! Из одной крайности в другую… Как говорится от любви до ненависти… Не успела я подумать об этом, как она доказала мою ремарку делом:
– А чего ж ты-то тогда была такая замороженная?! Не могла приголубить парня? Он бы и тебя приветил и с Никиткой поласковей был.
– Ба, не лезь в мои отношения с мужчинами! У меня к нему свой счёт! Сами разберёмся… Коли будет нужда…
– Так нужда уже давно есть! – возмутилась ба. – Вон: Никитка…
– Ба! Я же не бесплатное приложение к сыну! – перебила её я, кипя возмущением. – Вот когда поверю, что по-настоящему дорога Сергею, тогда и посмотрим, как семью строить будем! А отцом можно и без женитьбы быть.
– Ладно, – смирилась бабушка, – тебе видней, как жизнь свою по ветру пускать…
Выпроводив бабулю, я выключила компьютер: всё равно ни черта не лезет в голову! Слишком тяжёлый день был… Одни разборки… А, собственно, чем он хуже предыдущих?! И кто сказал, что впереди будет легко? Я ведь всё ещё на нелегальном положении и мои враги не дремлют… Правда, и друзья у меня есть: верные и скорые на помощь.
И я посмотрела на своего белого медвежонка: ведь ты же не сложил лапки, Мишутка? Копаешь под мафию со своим другом из прокуратуры?
Доложить об успешности подкопов под мафию – и не только за этим – Мишутка заявился лично. Уж кого-кого я не ожидала увидеть в городе своей юности – так это Михаила. Но, видимо, полоса такая у меня пошла: с визитами. Не удаётся мне пожить затворницей… И слава Богу! Потому что именно к моменту звонка от друга я дошла до полной кондиции в своём мрачном унынии.
Мало того, что у самой перед глазами стояло каменное лицо любимого, так и бабушки с внуком мельтешили со скорбными лицами, а Никитка даже пару раз всплакнул. Сумел же Серёженька довести всех нас до истеричного состояния!
Через день после его краткого, но памятного визита, то есть двадцать пятого мая, я третий час маялась у компьютера, пытаясь сосредоточиться на присобачивании воланов и манжет к модели блузы прошлогоднего сезона, когда вошла недоумённая бабуля с телефоном в руках:
– Тут тебя какой-то шальной мужик домогается! Обозвал меня зайкой, а как послала я его к ядрёной матери на лёгком катере, ничуть не стушевался и затребовал тебя…
Не отними я у неё телефон, она бы и далее изощрялась в комментариях, но я уже орала в трубку:
– Мишка, ты?! Как
– Я не там, зайка, я тут! – ответил мой жизнерадостный друг. – Стою под твоими окнами и слушаю как тикает счётчик такси… – я подбежала к окну: и вправду стоит… великанище! И машет мне рукой. – Скорей спускайся ко мне! И не вздумай краситься: напрасные траты времени и денег! Всё равно слижу всю твою косметику!
– Подожди, Миша! Я быстро…
– Кто такой этот твой Мишка? – прокурорским тоном поинтересовалась бабуля.
– Это моё лекарство от уныния, – ответила я, лихорадочно перебирая свой скудный гардероб, – он милиционер, участковый в нашем районе… И мой лучший друг!
– И зачем он припёрся, этот твой… друг? – не унималась ба. – Как он узнал, где ты?
А действительно: как? Небось, Тоська расстаралась… Уж больно он ей приглянулся. Ответа бабуля не дождалась и в отместку моталась за мной хвостом, пока я набивала сумочку и облачалась в простое голубое платье с прямой юбкой и зарытым воротом.
– Ба, не изображай из себя полицию нравов! – я приложилась губами к вытянувшемуся от неодобрения лицу бабули и, натянув мохеровый кардиган, поскакала к выходу, в упор не замечая ни её укоряющий взор, ни не менее красноречивый взгляд Полины Аркадьевны.
«Непременно обе прилипнут к окну…» – подумала я, сбегая вниз по лестнице с пятого этажа, но обмозговать последствия этого предположения не успела, потому как скоро угодила в лапы Михаила. Он поднял меня на вытянутых руках вверх и счастливо рассмеялся:
– Моя зайка! Живая и невредимая! Если бы ты знала, что я только не передумал над твоей окровавленной туфелькой! Плакал, как первоклашка…
– Миша, опусти меня на землю, – затребовала я, – ты уже стряс обе туфельки!
Михаил со смехом усадил меня на багажник такси и, подобрав сабо, принялся обувать, предварительно обтирая ручищами мои босые ноги и умиляясь:
– А ножки крохотные, как у Золушки… Вероника, я так волновался… Просто жуть.
Взглянув на окна нашей квартиры, я убедилась, что обе хозяйки впечатали свои носы в стекло и любуются на игры моего персонального милиционера – естественно, с весьма озабоченными лицами. Соскочив с капота, я поспешила скрыться в салоне такси. Михаил захлопнул дверцу и сразу притянул меня к себе:
– Зайка, моя… Я так соскучился по тебе… Весь извёлся…
Я попыталась отстраниться, но это был дохлый номер, и пришлось задавать свои вопросы в паузах между поцелуями нежного увальня. И я поспешила вытрясти их оптом:
– Ты зачем приехал? Похитить меня? У тебя есть новости? И куда ты меня везёшь?
– Ой, как много вопросов!.. – восхитился Михаил, пытаясь усадить меня на колени, но я не повелась на эту авантюру. – Я приехал на семинар в вашу Академию МВД… И у меня куча новостей! Но я тебе их не расскажу, пока не приедем на конспиративную квартиру… А, точнее, в один маленький уютный домик…