"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Красивая церковь?
– вдруг спросил Колычев.
Коля всмотрелся:
– Пестрая… А вообще ничего, материал хорош - на века.
Колычев с уважением посмотрел на Колю:
– Честно сказать, поражен точностью вашего суждения, Коля. Профессионал-искусствовед не сказал бы лучше. У вас меткий, острый глаз. Вам бы книжки по искусству надо почитать. Грабаря, например. Историю русского искусства. Прекрасная вещь.
– Куда нам, - вздохнул Коля.
– На Маркса и классиков времени не хватает. Что будем с Ленькой делать, Нил Алексеич, будь он трижды неладен?
– Есть у меня одна зацепка, -
– Ну-ну?
– заинтересовался Коля.
Колычев покачал головой:
– Коля, вы прекрасный молодой человек, но позвольте заметить вам нелицеприятно, что "ну" говорят лошадям. Вы удивительно совмещаете тонкость с бестактностью.
– Лицеев не кончали, - обиделся Коля.
– Очень плохо! Нечем гордиться!
– Значит, если я от сохи, я уже и не человек?
– с вызовом спросил Коля.
– Почему же. Учитесь - и вы станете именно человеком. С большой буквы! У вас все данные для этого. Неужели вы революцию совершили только для того, чтобы по примеру некоторых примитивных личностей грабить буржуев? Или изымать излишки, как это теперь называется…
– Это называется экспроприировать экспроприаторов, - налегая на "р", пояснил Коля.
– Возможно, - кивнул Колычев.
– Я в марксистской терминологии не силен. Но я убежден, что смысл такой революции, как ваша, прежде всего в том, чтобы дать знания всему народу! А будете сохой гордиться - вас сомнут, молодой человек.
– А вас?
– Коля в упор посмотрел на Колычева.
– Давно хотел спросить: вы с нами на самом деле или так, до поры до времени?
– Вопрос прямой и требует прямого ответа, - сказал Колычев.
– Я принимаю сущность Октябрьской революции, потому что не могу не видеть, что царизм прогнил насквозь и разложился. Взятки, лихоимство, блат во всем, как у преступников… Такой строй обречен. Что касается белого движения - жизнь доказала, что в его основе была такая же тухлятина… Все это так и все же, скажу вам честно, Коля, я не все понимаю и не все принимаю в нашей действительности. К власти рвутся разного рода проходимцы и бездари, вроде Кузьмичева. Их назначают, дают власть! Неужели вы не видите, не понимаете, что Кузьмичевы - первые враги ваши? Наши, если угодно! И… не время и не место об этом сейчас говорить, Коля. Давайте о деле. Зацепка вот в чем: мы все уверены, что нужна связь Пантелеева, не правда ли?
– Так, - кивнул Коля.
– Это азбука нашей работы.
– Но это значит, - продолжал Колычев, - что нам придется окунуться в мир уголовников, а вы, я знаю, отрицательно относитесь к такому общению.
– Золотари тоже работают не с медом, - сказал Коля, - а не пачкаются же?
– Резонный довод, - усмехнулся Колычев.
– Так вот, я знаю адрес одной биксы. Еще с дореволюционных времен. Тогда она была в теле, молода, к ней многие обращались, чтобы достать хороших девочек… Сам я стар, а вот вы вполне можете попытаться.
– Достать девочек?
– ухмыльнулся Коля.
– Не говорите глупости!
– рассердился Колычев.
– Эта дама - прямая связь Леньки!
– Откуда вы знаете?
– загорелся Коля.
– Я был у нее, - сказал Колычев.
– Кстати, вам вручили фотографию Леньки?
– Они давно размножены, вот, - Коля показал Колычеву фотографическую карточку бандита.
– А теперь взгляните
– торжественно произнес Колычев и показал Коле еще одну фотографию.
Это была великолепно сделанная визитка. Улыбающийся Пантелеев смотрел прямо в объектив.
– Как вам удалось?
– восхитился Коля.
– Пустяки, - вздохнул Колычев.
– У нее полный альбом этих фотографий. Но на всякий случай вы положите ее на место, хорошо?
– Сделаем, - сказал Коля.
– Какой предлог для знакомства?
– Надо подумать. Она недоверчива, капризна, на контакт сразу не пойдет. Нужен продуманный подход. Одно знаю: такие женщины при всей видимости счастья и удачи на редкость одиноки. Попробуйте роль мужчины, которому она просто понравилась.
– Сколько ей лет?
– нахмурился Коля.
– Сорок пять, я думаю. А какое это имеет значение? В ее возрасте женщины склонны к флирту с юношами…
– А Маша?
– Коля с трудом скрывал негодование.
– Я же не предлагаю вам бросить жену!
– возмутился Колычев.
– Что такое театр, балаган, знаете? Вот и сыграйте!
– Скажите лучше - обмани, Кондратьев, солги, и все!
– взорвался Коля.
– Ну, знаете… - Колычев завел глаза под лоб.
– Ваша наивность не делает вам чести. Скажите на милость, ну что плохого, если вы два-три раза встретитесь с этой женщиной? Что она, съест вас? А может быть, вы так на нее повлияете, что она отойдет от ворья и станет на путь исправления?
– Подумаю, - сказал Коля и улыбнулся.
– А хитрый вы, Нил Алексеич. Вы и черта при случае уговорите, это уж точно.
После обеда их вызвал Бушмакин, выслушал и долго молчал.
– Претит мне общение с преступным миром. Может, как-нибудь иначе попробуем? Найдем честного человека, который знает Пантелеева, дадим ему задание, а?
– тихо заговорил он.
– Сами знаете, нереально это, - сказал Колычев.
– А что, по-вашему, реально?
– рассердился Бушмакин.
– Послать Колю в пекло? В притон разврата? Это же мерзость, чтобы не сказать больше!
– Придется идти, батя!
Коля крайне редко называл так Бушмакина. Но когда называл - Бушмакин знал: Коля все решил… В глубине души Бушмакин понимал, что не запачкает этот притон Колю, а просто-напросто - очень опасное мероприятие предложил Колычев, потому что знакомство с дамочкой - это только первый шаг, а куда приведут следующие шаги, - этого не предусмотришь. Ведь не кто-нибудь перед ними - Пантелеев. Безжалостный, озверевший от безнаказанности и крови волк. Он еще не обложен, не загнан за красные флажки облавы. Он еще в апогее своей бандитской славы, он беспощаден ко всем и особенно будет беспощаден к тому, кто попытается его разоблачить и ликвидировать.
– Ладно, уговорили, - сказал Бушмакин.
– Только ты, Николай, не шибко старайся. А то дамочку эту от преступной среды отобьешь и незаметно сам отобьешься от законной жены. Знаю вас, мужиков… Сам такой был.
Он подошел к Колычеву, пожал ему руку.
– От лица службы благодарю за ценное предложение. Вы свободны, Нил Алексеич…
Когда Колычев ушел, Бушмакин обратился к Коле:
– Звонил начальник кадра. Приказано направить Колычева за расчетом.
– Боятся, что он нас в дворянскую веру обратит?
– невесело пошутил Коля.