Волаглион. Мой господин. Том 1
Шрифт:
Спрашивать: откуда они — нет времени. Какие, к дьяволу, разговоры? Хочу одного — обладать этой повернутой на всю голову девочкой. Ох, как хочу... Невыносимо!
Сара проводит по моей щетине, обхватывает ногами поясницу и — как расслабляюсь — ловко выкручивается. Переворачивает меня на спину. Седлает. Откидывает с глаз взъерошенные рыжие волосы и сердито причитает:
— Плевать тебе на паренька, Рекс! Ты хочешь казаться значимым. Даже теперь. Когда ты лишь призрак. Почему бы просто не успокоиться и не наслаждаться жизнью в доме,
— Наслаждаться? Я деловой человек, а не домохозяйка. Сидеть в четырех стенах? Нет уж! Увольте. Убей окончательно!
— То есть, ты хочешь на тот свет?
Я морщусь, раздумывая над вопросом.
А это возможно? Она может избавиться от меня насовсем? И… конец? Мрак, тлен? Загробная жизнь? Никогда не думал над тем, что ждет по ту сторону.
— Я... не знаю, — мямлю, проглатывая слова, — этот дом сводит с ума.
Как и хозяйка.
— С ума ты сводишь себя сам. Чувствуешь, что стал ничтожеством без привычных атрибутов власти и успеха. Ты несчастен, потому что находил радость в роскоши. Однако это иллюзия.
Сара слезает с меня. Сосущая пустота расползается в груди, спускается и заполняет — всё. Мне нужно согреться. Горячее тело ведьмы должно быть на мне. Нет... Подо мной. Почему я об этом думаю? Из-за воздержания? Я не имею право желать ее. Она маньячка. Бездушная тварь!
Накинув халат, ведьма манит меня к окну.
— Иди сюда, Рекси.
Я тянусь, ужасаясь треску собственных костей, поправляю тесные штаны и встаю. Ширинка вот-вот лопнет, честное слово. Лениво шагаю к Саре, изображаю печаль и сажусь на подоконник. Ведьма указывает на соседний двор.
Сначала я не понимаю. Присматриваюсь. Замечаю непрезентабельного вида мужчину и старушку на террасе облезлого дома. Незнакомец играет на гитаре, улыбается и поет.
— Кто это?
— Просто бродяга. — Сара облокачивается о мое плечо. — Он часто приходит к хозяйке дома. Иногда ко мне. И поверь, этот мужчина куда более приятный собеседник, чем ты. И чувствует он себя куда счастливей, чем ты. Ибо не ищет счастья ни в чем, кроме своей души. Хотя живет он в выброшенном кресле заброшенной многоэтажки. Единственное его занятие в жизни — играть на гитаре. И это его счастье. Проблема лишь в голове, Рекс. Может, стоит позволить себе выдохнуть?
Слова Сары повисают в воздухе. Я не нахожу ответа.
— Ты мертв. Ты отголосок прошлого. Однако проблема вовсе не в этом, а в том, что тебе пора сменить приоритеты.
Ведьма хлопает меня по плечу и выходит из спальни.
Я рассматриваю заснеженные ветки осины. Как бы я хотел быть деревом: умирать, но знать, что следующей весной жизнь вернется в вены.
Господин
Нахожу Сару на кухне. За процессом приготовления безалкогольной Девственной Мэри.
Ведьма не употребляет спиртного. Коктейль
Не знаю, как эта дрянь вообще может нравиться. Сара на пару с Висой ее пьет? Вампир на крови, а Сара на томатном соке. Мерзость! Как и сам Виса. До сих пор перед глазами сцена в ванной. И те девушки… Надо бы расспросить ведьму о том, где она подружилась с этим извращенцем. На оргии? В психушке? Или наркодиспансере?
Я преграждаю Саре путь к холодильнику.
— Знаешь, единственное, что должно меня волновать — отомстить тебе.
— Трогательно, — тешится она и махает кистью, чтобы я подвинулся. — Живо укатился с моей дороги! Хотя нет... будь лапочкой. Достань льда.
Цокая языком, разворачиваюсь. Открываю морозилку. Хлад кусает лицо. Беру лед и кидаю жменю в бокал ведьмы. Коктейль выплескивается, пачкает изумрудный халат и мою черную кофту.
Выпрямляюсь над Сарой во все сто восемьдесят пять сантиметров. Хмурюсь. В синих глазах — усмешка.
— Ты убила меня… уничтожила… отобрала мою жизнь.
— Чтобы отобрать, надо иметь. А ни отбирать, ни уничтожать было нечего. И так катился ко дну. Не видел ничего дальше носа.
— Заперла меня в этом доме с сотнями других мужиков в подвале…
— Не преувеличивай, там их лишь девяносто семь.
Сара отпивает, опирается спиной о стену и сверкает самодовольной улыбкой.
— Как туфли мужчин меняешь?
Подступаю вплотную, забираю бокал с остатками Девственной Мэри и осушаю одним глотком, после чего кидаю бокал в раковину, как баскетбольный мяч — он звенит, катается по раковине. Я кривлюсь. Вкус томатов. Слишком специфично.
Запускаю ладонь в рыжие волосы и продолжаю:
— Сегодня рельефные дизайнерские ботинки. Завтра босоножки со шпилькой… Подлинней... Потолще...
— Как щенят. Знаешь, есть умные и преданные псы, есть энергичные и сильные, а есть, — ведьма чеканит прямо в лицо: — тупые, бесполезные шалопаи.
Я сжимаю ее волосы в кулак. Сара мизинцем стирает следы кровавого напитка с моих губ.
— Знаешь что?
— М?
— Ты очень сексуальна, когда злишься, Свеколка моя.
— Кто?
— У тебя волосы цвета свеклы.
— Это ализариновый, дальтоник.
— Али… что? Алрузали-и-и…
— Ализариновый!
— Угу... свекольный…
— Убила бы...
— Не поможет.
— Умнее ничего не придумал?
— Тебя словно окунули головой в борщ моей украинской бабушки.
Наваливаюсь на ведьму сильнее.
— Ты украинец?
— Я дворняжка. Мама англичанка, папа русский, бабушка украинка, еще есть татары, евреи, ну и много кого, в общем.
— Это мать дала тебе такое имя? Ре-е-кс, — мусолит Сара на языке. — Будто злая собака рычит. Тебе подходит. Таких, как ты, нужно сажать на цепь.