Волчий дурман. Черная луна
Шрифт:
Нет, боль не ушла до конца, но я свыклась с ней. Научилась не обращать внимания, если она была терпима и не скручивала тело неожиданными приступами.
— Ты так переживаешь, что я даже не знаю, кому из нас тяжелее, — прошептала я непривычно осипшим голосом, ощущая эмоции Адама так, будто они текли по моим венам.
Всё это было из-за его крови во мне.
Она связывала куда сильнее, чем я даже могла себе это представить.
Он нервно улыбнулся и прижал меня к своей груди сильнее, словно пытался защитить собой.
— Мне еще никогда не приходилось ухаживать за кем-то, Кити.
Адам говорил откровенно, и я чувствовала его растерянность, удивление и вместе с тем трепет от происходящего сейчас.
— Ухаживать за кем-то в
— И не только оборота, — он помолчал и добавил так, словно не был уверен в том, нужно ли это говорить: — Я не тот волк, который привык показывать свои истинные эмоции. Всю жизнь я стоял в стороне от проявления излишних чувств, а тем более привязанностей. Но должен сказать, что это приятно. И волнительно.
Не знаю почему, но я улыбнулась.
Просто так вышло, что многие эмоции я познала впервые именно с ним — мужчиной, который знал об этом мире столько, сколько мне не узнать за всю жизнь. Он был спокоен, сдержан и пресыщен происходящим. Кажется, едва ли его можно было чем-то удивить или тем более поразить.
И поэтому мне было приятно знать, что было в этом мире хоть что-то, что он тоже познал впервые. Рядом со мной.
— Тебе рассказывали родители, почему каждый волколак проходит через эту боль?
— Нет.
— Я не знаю, какие сказки рассказывают в семьях волколаков… — Адам запнулся и немного помолчал, явно собираясь с мыслями, и когда продолжил, я вся разомлела, потому что мне был приятен его голос и то, как он говорил. — Знаешь, у меня был очень хороший дедушка. Мудрый, справедливый, сильный. Он считал, что каждый волк должен знать и чтить свою историю, свой род и свою семью, потому что в единстве сила нашего рода. Возможно, не все согласились бы с этим сейчас, но для меня он всегда был и остается идеалом настоящего волка.
— Я думаю, ты очень похож на него, — тихо отозвалась я, на что Адам растерянно замолчал, но не стал отвечать на мои слова, продолжив говорить о другом.
— Древние легенды говорили о том, что много веков назад люди были настолько привязаны к природе и неотделимы от нее, что в их силах было управлять стихиями: огнем, водой, ветром или молнией. Но это было дано не каждому, а лишь избранным — особенным людям, которые несли мудрость языческих богов. Сначала они были дружны, но, как бывает обычно, сила не была безусловной, и те, кто получал ее, хотел еще больше. Хотел стать самым могущественным и сильным среди равных себе. Это желание породило двух первых созданий — берсерка и волколака, — но не как помощников, а как охрану. Бесправную, подавленную, но сильную охрану, которая смогла бы сокрушить любое нападение.
Затаив дыхание, я прислушивалась к каждому слову Адама, потому мне это было по-настоящему интересно, и мысли тут же рисовали красочные картины далекого прошлого, в котором всё было совсем не так, как сейчас. Где нравы были суровыми и жестокими и выжить могли только самые сильные и упрямые.
— Первый берсерк и волколак не были кровными братьями. В раннем детстве они были выкуплены у семей за золотые монеты лишь потому, что оба были рождены в особенную ночь — ночь, важную для колдуна, несущего силу бога Велеса. Эти дети росли вдали от людей, любви и заботы. Из них делали зверей жестоко и целенаправленно — чтобы они выживали в любую погоду и при любых условиях. И они выживали. Когда же мальчики выросли и стали достаточно сильными, колдун приступил к своему плану. Через смерть и боль он учил их души покидать тела и переноситься в тела хищников — медведя и волка. Никто не знает наверняка, как это происходило и через какие страдания пришлось пройти этим мальчикам, но в один день колдун добился своего — его подопечные научились входить в транс по своей воле и переноситься душой в тела свирепых хищников, чтобы в своем сознании и воле защищать колдуна. Только в одном он просчитался: мальчики стали настолько сильными и озлобленными, что убили его самого и получили силу Велеса, сами того не подозревая. С того момента их стали называть
Я не заметила, как положила свою ладонь на руку Адама, которая лежала на моем животе, и наши пальцы переплелись.
Мне нужна была его поддержка даже в этот момент, когда я слушала и переживала за происходящее много веков назад.
И Адам поддерживал.
Так, как мог это делать только он.
— Берсерк и волколак прожили долгую жизнь, в которой не всегда всё было радужно. Люди боялись их силу, но часто просили о помощи. А человеческий страх — это то, что всегда приводит к большой беде. И смерти. Пользуясь обманом, люди убедили братьев в том, что им нужна их помощь в большой битве, чтобы победить врагов, которые пытались захватить земли. Братья отозвались на мольбу о помощи и снова покинули свои тела, чтобы стать зверьми, и, пока они были в этом обличии, люди убили тело берсерка. Пронзили кинжалом сердце, не понимая, что его душа останется скитаться и до конца дней будет вынуждена оставаться в теле медведя. Волколак выжил и жестоко отомстил за истязание над своим братом. А затем случилось чудо. В теле медведя стало две души — человеческая и медвежья, и зимой медведица родила не медвежонка, а человеческого ребенка. Это был первый берсерк с единой душой и двумя обличиями. Тот, кого берсерки называют своим Праотцом и от кого пошли их четыре рода. Ему не нужно было покидать свое тело, чтобы обладать силой зверя, — эта сила уже была в нем. Ему достаточно было обернуться в хищника. Сын Серого положил начало роду берсерков — таких, какими мы знаем их сейчас. (Историю о братьях и первом рожденном берсерке можно прочитать в книге «Первый зверь» и «Волколак». — Прим. автора )
— И волколак видел это?
Адам кивнул.
— Да. Черный не просто видел — он ухаживал и присматривал за созданием, которое появилось на свет неожиданно и поставило в тупик братьев. Убить его они не смогли. Полюбили и стали воспитывать. Но волколак не смог спать спокойно, терзаемый мыслью о том, что и у него может быть особенное потомство. Человек и волк с одной душой, способной принимать облик зверя по одному только своему желанию. Он сделал ровно то же, что и его брат, но от этой связи родился не человек, а волк. Вернее, волчица. Поэтому все девушки волколаков могут обретать свою звериную сущность и оборачиваться в волков, в отличие от девушек берсерков, которые обладают силой медведя, но не способны стать им.
Я быстро заморгала, совершенно позабыв о собственной боли и страхе перед переходом. Пока в моей голове разворачивались невероятные по красочности и правдоподобности картины прошлых веков.
И всё это благодаря Адаму.
И его дедушке, которого, к сожалению, уже не было с нами.
— И что было дальше?
— Волчица была особенной — с человеческой душой и синими глазами. Она понимала людей, была разумной и великодушной, но не становилась человеком. Сначала Черный ждал, что пройдет немного времени, его дочь станет взрослее и наступит переломный момент, когда она обратится в человека и заговорит с ним. Но время шло, а этого не происходило. Его дочь была прекрасной черной волчицей, любимицей самой большой в мире стаи, которая и была семьей Черного. И тогда он решил помочь природе, обратившись к черной магии и своей силе, которую было не понять ни людям, ни нам.
Это звучало зловеще, и, кажется, я начинала теперь понимать то, что происходило с каждым из волколаков.
— …Он ломал кости собственной дочери, пытаясь превратить ее в человека? — хрипло выдохнула я, совершенно не понимая, о какой отцовской любви может идти речь в этой ситуации, если Черный видел, какую боль причиняет своему ребенку. И ради чего? Чтобы быть не хуже своего брата?
Адам кивнул, принявшись поглаживать мою кожу, и словно чувствовал себя виноватым за то, что мы знали только из легенд.